Записки психиатра. История моей болезни - стр. 30
После того как Юлии Губаревой исполнилось 16 лет, ее характер (по сообщению ее брата) резко изменился, причем сначала замечалась небывалая прежде апатия, а потом все резче и резче стали выступать на первый план, как выдающиеся черты характера, упрямство, самонадеянность и чрезмерное самолюбие. Смешливость, которою Губарева отличалась с детства, еще больше усилилась. Преобладающим настроением у Губаревой в возрасте от 18 до 22 лет было (по словам ее брата) состояние большей или меньшей экзальтации, причем самые обыкновенные обстоятельства нередко вызывали в ней продолжительный, неудержимый смех. Вместе с тем в настроении Губаревой все чаще и чаще стали замечаться окружающими неожиданные переходы от буйной веселости к вялости и апатии. Ее вспыльчиность, быстро возрастая, скоро перешла в болезненную раздражительность, причем сравнительно ничтожные обстоятельства стали подавать повод к бурным сценам гневной запальчивости, сопровождавшейся приступами истерики (судорожное рыдание вперемежку с таковым же смехом, спазмы в горле, причем общих судорог, впрочем, никогда не бывало) и нередко переходившей в полное неистовство: у Губаревой в таких случаях «глаза наливались кровью, она стучала ногами, кулаками, бросалась на стены, рвала волосы, металась».
В то же время знакомые Губаревой поражались в ее характере «избытком силы, чисто мужской, и отсутствием женственности», равно как и ее «порывистостью», «дикостью и буйностью», вместе с разными другими странностями. В числе этих странностей укажу на следующее. Губарева (по словам ее матери и брата) во многих отношениях была чрезмерно брезглива: один вид черного таракана или присутствие волоса в супе вызывали у ней тошноту, иногда рвоту и приступ истерики. Будучи вообще весьма смелою, она в некоторых случаях оказывалась трусливою; например, она боялась темноты, так что лишь с большим трудом могла приучить себя спать одной в комнате; боялась домовых; никогда не купалась в купальнях, потому что вид воды с темною поверхностью, равно как и прудовая вода, покрытая тиною и ряскою, наводили на нее страх. Замечательна также (сообщенная мне матерью испытуемой) наклонность Юлии Губаревой прятать свои деньги в необычайные места, например, «в клозете, где-нибудь за плинтусом».
Характер Губаревой вообще поражал всех лиц, ее близко знавших, чертами, прямо контрастирующими между собою. То она являлась застенчивой, робкой и сдержанной; то размашисто-удалой, «дикой и буйной». Будучи обыкновенно бережливой, она временами впадала в крайнюю скупость, иногда же поражала свою мать расточительностью. Была в отношении к окружающим то крайне мягкой и нежной, то резкой, грубой и неразборчивой в выражениях. Отличаясь стремлениями и наклонностями чисто практического свойства, она оставалась способною к беззаветному увлечению. Порывистость ее натуры, то есть способность легко приходить в аффективное состояние, видна была во всем; из показаний и сообщений ее родных и знакомых приведу в пример следующее. Однажды, рассказывая г-же Пукиревой о своем неудавшемся предприятии, Губарева «была в страшно возбужденном, каком-то горячечном состоянии». Огорчив г-жу Пукиреву одной из своих выходок, Губарева после со слезами «валялась в ногах у нее», умоляя о прощении. Несмотря на горячую любовь к своей матери, она обыкновенно относилась к последней грубо и резко, однажды в приступе неистовства даже ударила мать. Не будучи злой, она с прислугой обращалась крайне строго и находившуюся у них в услужении девочку Анну часто беспощадно наказывала. До крайности любя домашних животных, она временами выказывала по отношению к ним необыкновенную жестокость.