Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов - стр. 73
15/I-43
Сегодня написал, по совету Дейча, письмо о моем деле секретарю ЦК Ломакину и передал его в ЦК. Попытка не пытка, может, что и выйдет. Дейчик дал мне телефон Ломакина; завтра буду названивать и узнавать. В Литфонде Эфрос выписал 300 р., но денег опять не было, и я ни шиша не получил. Спекулянтишка притащился, но не мог поймать своего «патрона» и потому не принес сыра и колбасу. Обещает завтра. Звонил П.Д. Приехал Митя Толстой; завтра буду у них обедать; завтра же постараюсь получить в Литфонде денег. Передал хозяйке талон на рис. Яиц не будет. Письмо Ломакину ― последняя моя надежда на избавление от трудармии. Всю коврижку, баклажанную икру, масло, хлеб и картошку съел; аппетит у меня какой-то сверхъестественный. М.М. угостила полтарелкой превосходного плова собственного изготовления (на моей плитке у меня в комнате ― из-за штепселя). Погода стоит дегутантнейшая[240]: снег мокрый, грязь; галоши протекают. Итак, завтра, по крайней мере, хорошо пообедаю у П.Д. И приятно повидаться с Митей Толстым. Сейчас варится суп из остатков головы телячьей. Боюсь, что письмо Ломакину будет la bonne idée qui vient trop tard[241]. Любопытно, что будет 17>го и на когда назначат окончательную отправку. Сейчас ― 12 ч. 30 ночи. Глаза слипаются. Завтра будет весьма «мотательный» день: надо и вещи собрать, и Ломакину звонить, и зайти в школу за справкой, и в Союз пойти узнать, можно ли получить денег, и к П.Д. пойти, и к Дейчам зайти за ватником. Не знаю, как быть со спекулянтишкой; очень неохота пропустить сыр и колбасу; я с ним договорился, что если он занесет обещанное, а меня дома не будет, то пусть оставит продукты у соседей, где я оставлю для него деньги. А не надует ли он меня? Вдруг оставит меньше, чем надо. Лучше всего напишу записку ему, чтобы он приходил вечером, а вечером я рассчитываю быть дома. Деньги же на всякий случай, возможно, оставлю у соседки. Не знаю, увижу. Ой, матушки-бабушки, по вечерам болит больной зуб, и гнусно делается во рту и на душе. Читаю довольно-таки скучного «Тюфяка» Писемского.
19/I-43
16>го обедал у П.Д. ― была необыкновенно соленая рыба, и вообще обед был неоригинален и неудачен. У П.Д. нелады с Митей Толстым, его приняли ― à vingt ans, pensez,[242] ― в Союз композиторов, и он очень самоуверенный молодой человек и хочет быть хозяином, отсюда трения. 17>го, исключительно холодный, морозный день, я провел в военкомате, как и другие призывники. Я был в ватнике, ушанке, валенках. Разорялся на плов и лепешки, форменным образом разорялся: порция плова (пиала) стоит 45 рублей, а маленькая лепешка ― 15 (и есть и по 20, 25, 30). Но как все это вкусно! И la faim tenaille