Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов - стр. 27
16/X-41
Сегодняшнее сообщение пахнет разгромом. «14 и 15 октября положение на Западном направлении фронта ухудшилось». Одним словом, это сообщение ― худшее за всю войну. Русские войска отступают под огнем танков и авиации немецкого наступления. Я думаю, что немцы здорово близко. Сегодня у меня был разговор по телефону с Мулей ― думаю, последний, т. к. он получил вызов из районного военкомата; он, видимо, сразу уйдет на фронт. Я тоже могу с минуты на минуту получить вызов откуда угодно. Я намерен явиться по этому «приглашению» (плевать я на них хотел!), и, если нужно, предъявить мой эвакуационный билет от Союза, и сказать, что я эвакуируюсь через час. Если это произведет нужный эффект и меня оставят здесь, чтобы эвакуироваться, все в порядке; если это дело не пройдет, тогда… Во всяком случае, если будет вызов, я пойду, так как если я не пойду, меня сочтут дезертиром, ― а это, старик, это совсем не забавно ― могут расстрелять. Так что вот. Иду по канату, пока не падаю. И даже если я упаду, все равно это будет ненадолго. Поднимусь. Если я «падаю», то лишь для того, чтобы подняться выше. Мои переживания являются только промежуточным звеном ― все переменится, и я узнаю ослепительный успех. Ряды Красной армии пополняются батальонами всевобуча ― это ускоренная военная подготовка. И она касается всех, от 16 до 50 лет. Гм… Не очень-то утешительно, а? Но я не унываю. Все прошли через огромные трудности. Я тоже пройду. Просто я боюсь, что меня мобилизуют для этого всевобуча. Посмотрим. Пока я считаю себя счастливым, что могу писать, что я хорошо одет, что я живу. Возможно, все это прекратится. Но что мне от этого будет? Если я уверен: во-первых, что война в один прекрасный день закончится, и, во-вторых, все равно будущее мне готовит неисчислимые удовольствия и радости. Не стоит беспокоиться.
Вечером того же дня
Положение в Москве абсолютно непонятно. Чорт ногу сломит: никто ничего не понимает. События, кстати, ускоряются. Каковы же факты трех последних дней? Огромное количество людей уезжает куда глаза глядят, нагруженные мешками, сундуками. Десятки перегруженных вещами грузовиков удирают на полном газу. Впечатление такое, что 50 % Москвы эвакуируется. Метро больше не работает. Говорили, что красные хотели минировать город и взорвать его из метро, до отступления. Теперь говорят, что метро закрыли, чтобы перевозить красные войска, которые оставляют город. Сегодня Моссовет остановил эвакуацию. В шесть часов читали по радио декрет Моссовета, предписывающий троллейбусам и автобусам работать нормально, магазинам и ресторанам работать в обычном режиме. Что это означает? Говорят, что Большой театр, уехавший три дня назад, остановлен в Коломне и их бомбят. Писатели (Союз) находятся в каких-то 50 км от Москвы, и их тоже бомбят. Президиум Союза удрал, кто самолетом, кто на автомобиле, забрав деньги тех, кто хотел ехать в Ташкент. Это позор. Кочетков не уехал. Ничего не понять. Говорят, военкоматы отвечают людям, которые хотят идти на фронт защищать Москву: «Возвращайтесь домой». Естественно, главный вопрос, первостепенный ― будут ли защищать Москву, или красные войска ее оставят. Если ее будут защищать ― это плохо. Тогда немцы будут ее бомбить беспощадно, с помощью авиации и дальнобойной артиллерии. Через некоторое время от нее ничего не останется. Если советские войска ее оставят ― это хорошо, без разрухи, оккупация по-мягкому. Все московское население желает 2