Записки парижанина. Дневники, письма, литературные опыты 1941–1944 годов - стр. 18

августа, когда еще не начинался учебный год. Нет, раз мне Хмара советует, то я поеду в Москву. Он говорит, что окопы рыли летом, а сейчас большинство учится, и ВУЗы работают. Итак, опять ― курс на Москву. Хмара одобрил ту бумагу, которую я получил от Асеева, и обещался написать еще другую ― от учреждения. Конечно, поеду я неизвестно на что. Но Хмара ― последний человек, который был в Москве. Я с ним согласен ― мне нужно ехать в Москву. Неприятно то, что пропустил целый месяц учебы. Лучше было бы, если я поехал <бы> в Москву 12^>го числа ― 10 дней тому назад. Но, по крайней мере, теперь я поеду легче ― если, возможно, поеду с Хмарой (как он это и предполагал). Итак, опять Moscou, Moscou[54]! Пожалуй, это даже и лучше ― все-таки столица, центр, а здесь ― грязь и загнивание. Авось как-нибудь там устроюсь. Асеевы тоже едут в Москву. Совершенно очевидно, что телеграмма Хмары «зачислить в детдом» была продиктована желанием «спасти» меня из Елабуги, а не окончательным решением. Поступлю так, как он мне советует, ― поеду в Москву. Неужели же увижусь с Митькой? Как-то не верится. Телеграмму от Лили или Мули насчет местонахождения Митьки все еще не получил. Возможно, что ни Митьки, ни Мули, ни Лили нет. Но je m’eu remetsà[55] Хмара ― советует ехать, так я и еду. В конце концов, я всегда слушал советы: Хохлова, Асеева, теперь Хмары. Авось хуже не будет, тем более, что первоначальное мое решение было ехать в Москву, а говорят, что le premier mouvement est le bon[56]. Здорово все-таки меняются в два счета положения! Вчера не ехал, а сегодня собираюсь. Интересно, когда Хмара думает уезжать. Он очень симпатичный, этот Хмара, добродушен, с усами и гривой. Плохо то, что у меня много с собой вещей, но авось помогут в дорогу собраться. Я надеюсь, что в Москве мне поможет материально Союз писателей и Литфонд. Во всяком случае, конечно, скорее там помогут, чем здесь. И потом, быть в центре заманчивее, чем оставаться здесь, конечно. К чорту Чистополь. Лишь бы довезти вещи в целости и сохранности до Москвы, а там on verra[57]. Сегодня Асеев читал мне очень хорошие главы своей поэмы о войне ― очень хорошо. Итак, опять Москва! А хорошо ― вырвусь из этой вонючей, провинциальной, засасывающей тины! Опасность ― но сердце России столица мирового значения и масштаба. Асеев тоже говорил о требованиях Англии и Америки. Тогда как я думаю о том, что требования эти будут после войны, Н.Н. предполагает, что они выдвигаются именно сейчас, на конференции 3^>х держав о снабжении в Москве, созванной по инициативе Рузвельта и Черчилля. Асеев говорит о концессиях, «новом НЭПе» ― приблизительно о том же, что и я. Увидим. Я поговаривал о том, что Англия может пригрозить нам сепаратным миром ― когда она увидит, что Германия настолько истощена войной против СССР, что не сможет напасть на Великобританию: мол, в ту войну вы заключили Брест-Литовский мир с Германией, в эту войну мы заключим с ней мир ― если не пойдете на уступки нам. Все это не невозможно. Но все это в рамках предположений. 3 последние сводки: «Бои с противником на всем фронте, особенно ожесточенные под Киевом». Очевидно, бои происходят на улицах Киева. Все-таки позор, если сдадут столицу Украины. Я не думал, что до этого дойдет. Асеев уверен в том, что советское правительство в данный момент отвергает какие-то предложения американцев и англичан ― мол, сами справимся, а англичане предлагают всякие проекты уступок, свободной торговли, концессий, восстановления в будущем взятых городов ― взамен чего будет усилено снабжение СССР, предоставлены займы и т. д. А Сталин, по мнению Асеева, отказывается принять эти предложения (все это происходит на конференции по снабжению в Москве). А ну его к чорту, этот чистопольский бред, ― да здравствует Москва! Неизвестно, что меня там ожидает, но поеду я туда непременно. Решение мое принято ― путь на Москву.