Записки арбатской старухи - стр. 44
В то время спортом негде было заниматься, да я и не знала, как это делается. Мне хотелось, прежде всего, исправить свою походку и выпрямить фигуру. Единственный возможный способ – учиться красиво ходить. Где? Хотя бы по Арбату. И я начала тренироваться. Нужно было пройти до определенного места и вернуться обратно в хорошем темпе, не запыхавшись и с прямой спиной. Сначала я доходила до Годеиновского переулка, первого от Арбатской площади, потом до следующего Серебряного и т. д. Почти через год я добралась до Смоленского гастронома и была очень горда. Но кому-то нужно было продемонстрировать свои успехи! Мама этого не понимала. Я пригласила Зойку прогуляться по Арбату, и она признала, что цель достигнута. Кстати, на следующий день в классе одна девочка спросила нас:
– Что вчера случилось? Вы шли по Арбату с такими серьезными лицами, что я побоялась вас остановить.
– А мы гуляли. (Приложение: «Мой Арбат»).
Мои школьные подружки увлекались коньками. Походы на каток были одним из главных зимних развлечений в послевоенные годы. Я тоже хотела научиться и нашла в нашем доме папины коньки с ботинками 41-го размера, которые забыли выбросить. Я набивала их газетами и училась кататься на Никитском бульваре под руководством Зойки. Потом мы стали ходить на Динамовский каток на Петровке, очень престижный, и иногда мне удавалось получить в прокате гаги моего размера. Я довольно сносно научилась кататься, хотя не достигла уровня катания на норвегах, как Зойка. Позднее, в институте, когда я стала получать стипендию, я купила собственные коньки и лихо назначала мальчикам встречи на катке.
Семья наша разрасталась. Перед войной в ноябре 1940 г. родилась Женя. Д. Аркаша ждал сына и говорил, что назовет его именем брата. Но родилась девочка, ей дали имя Женя, благо оно подходит и девочкам, и мальчикам. Осенью 1945 г. у Сережи с Зиной родилась Наташа. Когда Зина почувствовала начало схваток, она испугалась и потребовала ехать к Шуре. Они с Сережей явились на Арбат, и мама, ругаясь, потащила их к Грауэрману. Там Зину приняли, и Сережа остался ждать. Потом он пришел к нам и в передней громко и сердито сказал: «Одни бабы!».
Дядя Аркаша после окончания войны задержался на Уральском заводе, куда был эвакуирован. Он стремился вернуться в Москву, но директор завода удерживал его, как ценного специалиста. Д. Аркаша как-то вырвался в Москву в короткую командировку. Он встретился и переговорил со своим учителем акад. Г. С. Ландсбергом и другими людьми, которые помогли ему устроиться в лабораторию акад. И. В. Курчатова. Мама очень активно помогала ему и перед его приездом с кем-то договаривалась по телефону о встрече. Д. Аркаша жил у нас, и это было праздником, потому что мы соскучились друг о друге, и д. Аркаша был рад хотя бы на минуту оторваться от обстановки, которая его тяготила. В тот его приезд мы особенно с ним дружили. Мне очень хотелось развлечь его, и я решила показать ему немецкие ордена, которые собирал папа на фронте. У папы накопилась целая коллекция, и он привез ее домой в 1945 г. Под секретом папа показал мне эти ордена, и я знала, что они хранятся в коробочках в ящике его письменного стола. Д. Аркаша был потрясен видом фашистских орденов и решил навесить их на себя и испугать Шуру. Мы разукрасили д. Аркашу, и, когда мама пришла с работы, он появился перед ней во всем блеске. Но мама не дрогнула; тоном старшей сестры она спросила: «Аркадий, а ты был сегодня в университете?» и закурила папиросу. Мы поняли, что шутка не удалась, и поплелись отцеплять ордена. Вскоре они всей семьей переехали в Москву и поселились в финском домике недалеко от канала им. Москвы в поселке, где жили сотрудники Курчатовской лаборатории. Наконец, вся наша большая семья воссоединилась.