Записки арбатской старухи - стр. 41
Пришел месяц май, отпраздновали взятие Берлина, считали дни до победы. Знали, что эти последние недели и дни уносят тысячи жизней, но все же ждали и торопили события. 8 мая вечером Леня в своей комнате приник к приемнику и вдруг истошно закричал: «Победа!» Мы с мамой бросились к нему. Леня был вне себя, он кричал: «Они празднуют победу! Слушайте, там говорят – победа!»
Да, они праздновали, а наше радио молчало. Мы ждали, потом улеглись спать. Ночью я проснулась от криков. Дверь нашей квартиры была распахнута, все соседи высыпали в коридор и на общую кухню, плакали и обнимались. Мама с Леней тоже были там. А потом было солнечное утро, все друг друга поздравляли, пришла телеграмма от дяди Аркаши, в которой смешно был перепутан весь текст. Леня убежал из дома к друзьям, и мы с мамой тоже поехали к знакомым. В этот день трудно было оставаться одним. А вечером мы пошли на Красную площадь смотреть салют. Этот салют и этот вечер засняты во многих документальных фильмах – и взлетающие ракеты под гром орудий, и скрещивающиеся прожектора со сверкающими монетами, которые люди подбрасывали вверх, и военные, которых качали с криками «ура». Все мы были счастливы, что дожили до Победы.
В годовщину начала войны (22 июня) были назначены парад и демонстрация. Академия Наук шла в одной из первых колонн. Мама взяла меня с собой. Мы присоединились к колонне на Каменном мосту, дошли до библиотеки Ленина и надолго встали. В это время начался дождь, стало холодно. Все ждали, а дождь расходился. Потом объявили, что демонстрация отменяется из-за плохой погоды. Замерзшие и разочарованные мы ушли домой. Через 2 дня я заболела, у меня обнаружили дифтерит (повторный) и увезли в инфекционную больницу.
После Победы
В 1945–1946 гг. произошли три события, которые круто изменили мою жизнь и мое восприятие окружающего мира: моя болезнь, развод родителей и смерть Паи. Мало кто думал, что дифтерит может повторяться. При повторном заболевании он протекал тяжело и оставил у меня последствия в виде приобретенного порока митрального клапана сердца и нарушения периферийного кровообращения: я не могла ходить. Мама и Леня забирали меня из больницы и, держа под руки, волоком втаскивали на третий этаж Арбатского дома. Но молодость брала свое, и я быстро крепла и начала ходить. Но ходила я на согнутых коленках, сутулясь, иногда падала в обморок от слабости. Вскоре Пая освободилась от своей работы на комбинате и стала ежедневно приходить к нам. Мне с ней было легко, мы обсуждали любые темы, она всегда понимала меня. Под руководством Паи мне сшили новое форменное платье из старого маминого, со стоячим воротничком. Пая подарила мне кружева, которые подшивались к воротничку. В первое время после начала учебного года она провожала меня в школу и несла портфель. Мы с ней выучили все приступочки домов на Большой Молчановке, где можно было присесть и передохнуть. Пожалуй, тот учебный год был самым спокойным и самым успешным в моей жизни.