Записки. 1917–1955 - стр. 123
В феврале в Русском обществе были новые посетители, с которыми были беседы или которые делали доклады: молодой офицер Адлерберг рассказал о псковской эпопее Вандама, «Володин» и сенатор Туган-Барановский (брат известного экономиста и Л.И. Любимовой). Последний много рассказывал про Германию и про русские монархические течения там. В феврале, приехавший из Стокгольма Чаманский сообщил мне, что он решил объявить себя главноуполномоченным Красного Креста по Западной Европе и что на телеграмму по этому поводу в Омск он получил согласие Омского Креста. Я ему не стал препятствовать, ибо у него были бóльшие возможности влиять на иностранцев, чем у меня, начиная с денежных средств.
В конце февраля, после получения из Омска телеграммы от профессора Сапожникова, о которой я уже писал, в миссии было устроено совещание об устройстве экзаменационной комиссии. В нем приняли участие, кроме Васильева и Классена, еще профессор Киевского политехникума Николаев (потом от этого дела отошедший) и преподаватель Попич. Тут же была намечена и программа, по которой будут производиться экзамены.
Как курьез еще отмечу состоявшееся в это же время собрание «русских журналистов», где один из них, некий Троповский, тоже еврей, говоря о Мирной конференции, противопоставлял «русскую демократию» контрреволюционерам – «каким-то Колчакам и Деникиным». Кое-кто ему возражал, но в еще более левом духе, причем говорили большей частью даже не по-русски, а на жаргоне.
В середине марта через Копенгаген проехал принц А.П. Ольденбургский. Он направлялся тогда в Париж с надеждой добиться помощи союзников Юденичу. Не знаю, кто им руководил в его путешествии, но поместился он около порта в какой-то третьеразрядной гостинице, где, как говорили, он находился под постоянным наблюдением левых. Последние, хотя и не были тогда признаны официально, имели уже в Дании целое посольство, во главе которого стоял Суриц. Функционировало и их торговое представительство.
Впервые начались у нас тогда разговоры об «ориентации». Большинство из нас было союзнической ориентации, но среди офицерской молодежи оказалась группа сторонников Германии, обрабатывавшаяся «графами» Кожиными – синим кирасиром и лейтенантом. Впрочем, вскоре они были высланы из Дании, как немецкие агенты. Утверждали, что одно время они работали и на большевиков. Денег у Кожиных было много, и они, угощая и подпаивая молодежь, влияли на нее, пользуясь их монархическими убеждениями и доказывая, что одни немцы за восстановление у нас царской власти. С одним из Кожиных была выслана и его «жена», ранее довольно известная в Петрограде кокотка.