Запах неотправленных писем. Пробуждение - стр. 13
Генри Стюарт кричал так громко, что в кабинет ворвались два медбрата, с трудом высвободили Колина из трясущихся рук обезумевшего от горя и бессилия мужчины, скрутили его и поволокли вон из кабинета. А он все кричал:
– Скажи ему! Скажи! Скажи!
Потом все смолкло.
Колин все еще не двигался с места, пораженный тем, что произошло. Нет, не тем безумием, которое захлестнуло Генри Стюарта. Он уже не раз был свидетелем того, как принимают родители весть о смерти своего ребенка. Колин видел и не такое: матерей, вырывающих себе волосы на голове, или их безмолвные обмороки, отцов, крушащих стены больницы, сбивающих кулаки в кровь, он слышал нечеловеческий пронзительный крик боли от потери, который никогда не сможет забыть. Но нет. Его поразила уверенность этого мужчины в том, что жизнь можно купить, как покупают свежее мясо на рынках. Генри Стюарт был втрое старше самого Колина и богаче в миллионы раз, но при этом – на порядок глупее и абсолютно нищ духом. Жизнь купить невозможно – это знали женщины, которые никак не могли забеременеть или то и дело теряли плод, это знали больные раком, у кого болезнь дала о себе знать слишком поздно, знал это и Колин, потерявший однажды свою мать. Колину захотелось догнать этого странного человека, заглянуть ему в глаза и сказать, что у жизни действительно нет цены. Есть цена у совести, есть цена у принципов, есть цена у нужды. А у жизни ее никогда не было! И в этот момент дверь распахнулась и в кабинет вбежал перепуганный отец.
– Колин! – Он подскочил к сыну. – Мальчик мой, с тобой все в порядке?
Мистер Беркинс начал по врачебной привычке осматривать сына.
– Да-да, папа, со мной все нормально. – Колин взял руки отца, которыми тот ощупывал сына, в свои. – Все нормально, ничего такого не произошло.
– Но мне сказали, что на тебя напал этот сумасшедший! – Мистер Беркинс продолжал оглядывать сына, чтобы точно убедиться, что тот невредим.
– Нет, папа, на меня никто не нападал, тебе действительно не о чем беспокоиться. – Колин ободряюще улыбнулся отцу и выпустил его руки.
Мистер Беркинс устало опустился на стул, на котором несколькими минутами ранее сидел Генри Стюарт.
– Ребята сказали мне, что он вцепился в тебя, как взбесившийся бульдог!
– Ребята немного преувеличивают, папа, хотя я им, несомненно, благодарен за то, что они смогли разжать челюсть этому бульдогу.
– Так он все же сделал тебе больно? – Отец подскочил было со стула, но Колин мягким движением усадил его обратно.
– Я же говорю, папа, со мной все хорошо. Мне приятна твоя забота, но волноваться абсолютно не о чем. Я бы сказал тебе, если б что-то пошло не так, ты же знаешь.