Запах дождя - стр. 42

Она рассмеялась так искренне, что, ставя чайник на стол, едва не уронила одеяние из простыни.

– Ты так решил, потому что я с тобой переспала, что ли?

Это его уже всерьёз зацепило:

– У тебя в спальне фотка на стенке! Год назад, или два года, ты пообещала любить своего менеджера до гроба! И что? И вот я тут сижу, на вашей семейной кухоньке! Значит, ты врёшь! И не ему врёшь, и не мне, а себе самой!

– Ты тут сидишь, – пояснила Наташка, с удовольствием прихлёбывая горячий чай, – потому что мне во дворе утром очень захотелось. Это не значит, что я Андрея не хочу. Или что Андрей меня не хочет и не любит. Это не так просто, Щеночек. Вот женишься – начнёшь разбираться.

– Я не женюсь.

– Все так говорят.

– Я не женюсь, – повторил он и в наглых глазах его загорелось сверхчеловеческое презрение к Наташке лично и ко всей Вселенной в придачу, – слишком уж хорошо я вас понимаю. Я слишком хорошо знаю, что вы сделаете в следующий момент…

Наташка протянула руку и выплеснула ему на голые колени полчашки горячего чая. Щеночек взвыл и вскочил как ошпаренный – что, собственно, и было правдой. Обеими ладонями он держался за ноги и смотрел на Наташку с неподдельным ужасом.

– Ну, – весело уточнила Наташка, – что я сейчас с тобой сделаю? В хлам!

И, стиснув левый кулачок, прицельно врезала ему по кончику носа. Это неопасно, но очень больно.

– Ой! – протяжно закричал Щеночек с огромным огорчением в голосе и схватился за нос.

С минуту постоял, беззвучно всхлипывая. Потом молча вышел с кухни в прихожую. Не отнимая ладони от лица, стал возиться, надевая джинсы и обувь, роняя из карманов куртки на пол и снова запихивая обратно какие-то ненужные предметы. Наташка допила чай, съела ещё одну карамельку и вышла провожать гостя, только когда услышала щелчок открывшегося дверного замка.

Он стоял на пороге и смотрел влажными глазами. Куртку не надел, тащил за шиворот, как браконьер, пойманный с поличным и волокущий по земле свидетельство собственного позора. Наташка целовать его не стала, но не отказала себе в удовольствии улыбнуться на прощание:

– Мне всё очень понравилось, – сказала она и захлопнула за ним дверь своей квартиры.

К середине июня над городом повисла невыносимая душная жара, и Эдуард Сергеевич сменил чёрное пальто на чёрный же старомодный плащ из шуршащей материи, достаточно нелепый вкупе с сандалиями на ногах. Стремительно шагая впереди по железнодорожным шпалам, он казался тем самым чёрным человечком, каких обычно рисуют на плакатах «Не бегите по путям перед электричкой». С трудом поспевающий за ним Глеб был в белой сорочке, голубом с металлическим отливом галстуке и с папкой для бумаг под мышкой. Со стороны он казался агентом-риелтором, силящимся выгодно продать клиенту железнодорожный тупик.