Заноза для привидения или Как достать лорда - стр. 50

- Не меня нужно благодарить. Готовила все Пенелопа. Вот ее и благодарите. – Я убрала руки за спину, будучи уже зная, что Гудман захочет поцеловать их на прощанье.

Губы Уильяма дрогнули в еле заметной улыбке.  

- Обязательно. Но уже не сегодня. Сейчас же мы уходим, но обещаю, завтра мы с Уильямом придем к вам снова. К этому же часу. Вы не будете против?

Я как можно равнодушней пожала плечами. Хотя на самом деле, мне бы очень хотелось увидеть Уильяма вновь.

- До свидания, мисс. – Ко мне подходит Уильям,  тут же убирает мою руку из-за спины и уверенно целует ее. – Рад был нашей с вами встрече.

- И я. – Ответ был что-то очень схоже с попискиванием умирающей крысы. Я снова пропустила прекрасный шанс промолчать.

На что Уильям вновь дарит свой головокружительный поцелуй руки, и через пару секунд он с Гудманом исчезает за дверью столовой.

- Копать-колотить! Я что, снова влюбилась? – опускаюсь обратно на стул, крепко прижимая к груди ладони.

«Будь всегда сама собой, и тогда он будет твой!» - давала мне наставление бабуля, перед каждым моим свиданием. И почему-то каждое мое свидание не заканчивалось благополучно, как говорится, «хэппи эндом». После чего возникает вопрос: «Что со мной не так, твою ж кочерыжку?»

А я ведь деваха еще никем нецелованная. Кому скажешь – не поверят.

- Госпожа, все хорошо? – я не заметила, как в столовую вошла Пенелопа.

- Была занята  разговором с Амурчиком.

- А? – Не поняла она, и тут же хитро заулыбалась. – Вы вся светитесь, госпожа.

«Сияющая рожа — это признак того, что ты влюбилась по уши!» – еще одна излюбленная фраза моей бабули.

- Вам кажется. - Чувствую, как от смущения мое лицо стало краснеть. – Пенелопа, спасибо за ужин, все было очень вкусно. – Я соскакиваю со стула и бегу прочь из столовой. Только и слышу за своей спиной тихое хихиканье Пенелопы.

- Старая ведьма, догадалась все-таки.



*****

Весь оставшийся вечер я уже не выходила из своей комнаты, погрузившись головой в чтение ежедневника неизвестного мне мужчины. Что-то мне подсказывает, этим мужчиной является не кто иной, как прапрапрадед Брендона Солсбери, живший в те далекие 1780 годы (именно это время он затрагивает в своем дневнике).

Читая книгу, у меня аж мурашки пробежались по коже, и волосы встали дыбом. До того она затронула мою душу. В словах неизвестного автора было столько боли и столько переживаний, будто я сама была там и все видела, прочувствовала всем сердцем мучения крестьян, подвергавшихся к голоду и страданиям, видела смерть бедных  детей и весь тот «хаос», неожиданно ворвавшийся в жизни ни в чем неповинных людей.