Замок одиночества - стр. 29

Женя любил Лёвчика и был рад его звонку. Хотя менее всего он заинтересовался той очередной поисковой интригой (сколько их было у Ирина!), что, судя по голосу, захватила ум и сердце друга. Более его задела новость, что Лев в Болонье – городе, где Евгению Матвеевичу довелось по службе побывать в прошлом году, и тоже в канун новогодних праздников. Нет, он, конечно, знал, что Лев готовит большую выставку в Италии, но не придавал значения тому факту, что именно в Болонье. И не в хронологическом совпадении дело. Взволновала душу та «полузабытая мелодия для флейты». Та мелодия, что спящей красавицей тихо легла на дно памяти и стала ждать… Она зазвучала тогда, в прошлом году, там, в милой Болонье… Флейта в руках той женщины… Но звук не от флейты, а с неба… Сюр, мистика? Была или нет женщина? Галлюцинация? Софьин ни в чём не был уверен. Сейчас тоже.

Может быть, это было бредовое состояние оттого, что в тот приезд в Болонью у него было очень много труднейшей работы. Причём связанной с музыкой. Распознавание текстов и изображений на тех обветшалых, буквально разваливающихся в руках бумагах, где-то подмоченных и подгнивших. Задачка казалась невыполнимой. Болонская филармоническая академия обратилась тогда к группе крупных европейских семиотиков, специалистов по герметике и компьютерной лингвистике с просьбой поработать и привести в порядок несколько старинных музыкальных альбомов. Филармония полагала, что это сочинения одного (или нескольких?) композиторов Средневековья. Были версии: Филипп де Витри, Гийом де Машо, Маркетто Падуанский и Перотин. Работа была увлекательнейшей! В группе исследователей был один занятнейший старичок. «Алхимик» – так он себя величал и убеждал всех, что эти партитуры служили, наравне с росой, ртутью и серой компонентами в «Великом Делании». Евгений сразу нащупал свой метод в работе с этими музыкальными партитурами. Он будто бы надышался парами ртути, умылся росой – и появилось особое чутьё, собственный, хоть и не слишком уж оригинальный, подход к этому вопросу. Он усматривал, прозревал (сначала интуитивно) некую формулу в музыкальном строе партитуры. Идея, конечно, восходила ещё к эллинам, когда Титаны античности услышали Игру Бога. Но владение технологией, знание шифра могли наследовать избранные, умениями своими вложившие коды в создаваемые арфу, флейту и прочие инструменты, вплоть до скрипки и органа. Когда в кирхах играют на органе – играют в Бога!

…Семнадцатилетним юношей, намереваясь поступать и учиться в МГУ, Женя всё сомневался: какой факультет выбрать? Одинаково привлекали и математика, и филология. А вот продолжать профессионально заниматься музыкой ему не хотелось. Достаточно было того, что он десять лет (и с удовольствием!) играл на скрипке, которую ему подарила мамина сестра тётя Римма на День первоклассника. Мама сама занималась с Женечкой музыкой, так как в музыкальную школу его не приняли. Некая сердитая училка сольфеджио, постучав пальцем по спичечному коробку и попросив повторить, заключила, что музыкального слуха у мальчика нет. Не всё бывает первоклассно с первоклассниками! Позже, класса с седьмого, отец начал подсовывать ему журнал «Квант», определил в «Заочную физико-математическую школу». Ещё Женя любил читать. Его порой невозможно было оторвать от книги. Вместе с Лёвчиком они запойно читали Беляева, Грина. Когда в пятом классе он выиграл свою первую районную олимпиаду по математике, руководство школы наградило его шеститомником (тем, «серым»!) Грина и трёхтомником Перельмана. Когда в десятом классе его сочинение по литературе было признано лучшим в городском конкурсе, банальный вопрос «Кем быть?» заострился. Поступил Евгений всё же на филфак, но с намерением бывать по возможности на лекциях по математике. Но тут как раз повезло: уже на третьем курсе открылась специализация по математической лингвистике, а когда появились компьютерные классы, компьютерная лингвистика широко зашагала по крупным вузам страны. «Верной дорогой идём, пацаны!» – шутили студенты, легко сочиняя на компьютерах журналистские репортажи, литературно-критические эссе, рефераты, отзывы, кроссворды и прочее. Потом они уже начали «постряпывать» дипломы, кандидатские и даже докторские диссертации. Виртуальный мир начал «трахать» живой, реальный. Этот живой мир не получал, да и не получит никогда «оргазма», и, как шутил отец, «будущим женихам и невестам будут дарить на свадьбы компьютерные приставки в виде робота-вибратора, чтобы “расцветить” прелюдию». Да, Матвею Корнеевичу, порой годами разрабатывавшему одну-две темы по искусственному интеллекту, загромоздившему свои лаборатории огромными ЭВМ и пачками перфокарт, трудно было представить, что сейчас на обычном ноутбуке можно «выплясывать» такие интеллектуальные кадрили! Тот «трах» был переломом, прорывом в новую эру технологий, сознания, отношений. Всего мироощущения! Но, конечно, не для всех.