Замкнутое пространство. Условная фантастическая трилогия - стр. 3
– Нет, больше никто, – облегченно ответил Кох, радуясь, что может так сказать, не покривив душой. – Он застал меня врасплох. Я уже процеживал через вату…
Но Швейцер разгневался еще больше:
– И только? Зачем же было рассказывать? Ведь он не мог догадаться!
На это у Коха не нашлось ответа. Он с напускной веселостью пожал плечами и виновато посмотрел на Швейцера.
Какое-то время они прохаживались молча. Их вид говорил за себя, и всякая конспирация становилась напрасной. Даже самый слабый физиономист легко мог понять, что что-то затевается. На их счастье, в коридоре не было педагогов: во время большой перемены учителя собирались в канцелярии. Там пили чай, знакомились с последними сводками, пришедшими по секретным каналам, обсуждали утренние дела.
– Нам придется принять Остудина, – решил наконец Швейцер.
– Может быть, он еще откажется…
– Остудин?! – фыркнул Швейцер. – Только не этот. Нет, обязательно нужно, чтобы Остудин участвовал. Тогда ему придется держать язык за зубами…
Говоря так, он понимал, что его надежды не выдерживают критики.
– Вы слышали новость? – Кох, меняя неприятную тему, подался к уху соседа. – Ходят слухи, что поймали Раевского.
Швейцер остановился и вытаращил глаза:
– Да что вы говорите!
– Все уже знают и судачат. Мне сказал Вустин.
– Он что, видел его?
– В том-то и дело, что видел. Это было ранним утром, Вустин проснулся и пошел по надобности. И случайно выглянул в окно, а там… – и Кох замолчал.
– Ну же! – Швейцер нетерпеливо дернул его за сюртук.
– Его вели через двор, – Кох говорил еле слышно, слова тонули в церковном песнопении. – Очень быстро. С ним были Савватий, Таврикий, доктор Мамонтов, Саллюстий и охрана, конечно. Они держали его под прицелом.
– Это меняет все дело! – пробормотал Швейцер. – Теперь нам не дадут ступить ни шагу. Наверно, придется отменить сходку.
– Да полно! – огорчился Кох. – Никто ничего не пронюхает. Не выставят же они посты в клозете. Будем заходить с интервалами в полчаса, в разные кабинки, а плошку – ногой, под перекрытия…
Но его товарищ был занят другими мыслями.
– Вы говорите, ранним утром, – произнес он задумчиво. – Почему же нам не объявили? Случай-то исключительный! Вы помните, чтоб кто-нибудь убегал?
– Столько же, сколько и вы. Это же было до нас! Только сплетни.
– Верно, только сплетни. Два случая, и в обоих – как в воду канули. А на собрании сказали, что ими завладел Враг. Никто и не подумал усомниться.
– Так вы думаете… – Кох сообразил только сейчас. – Вы считаете, что их… тоже так, как Раевского, тайно…
Швейцер очнулся:
– Слушайте, Кох! Самое ужасное, что я говорю об этом с вами, – он сделал ударение на последнем слове. – Не обижайтесь, но ваша способность хранить секреты превращает вас в опасного собеседника. Я ничего не считаю. Возможно, что здесь совсем другой случай. Может быть, нам сообщат после… за трапезой или в проповеди. Я не исключаю, что Вустину вообще все это приснилось. Или он попросту лжет…. За ним такое водится. Вы знаете, о чем он мне недавно рассказывал?