Заметки на полях - стр. 41
У Гриши, к примеру, родители – местные шишки. Батя на ГРЭС каким-то начальничком трудится, мамаша – индивидуальный предприниматель. Магазин держит. В общем, пальцы веером у людей. Домой к нам приходили, спрашивали меня, понимаю ли я, что подписал себе смертный приговор, ну или вроде того. Мама начала плакать – ну, у неё всю дорогу одна защитная система – а я, вежливо отрыгнув в лица этой паре, спросил, помнят ли они, какая статья уголовного кодекса повествует об угрозе физической расправой, и на сколько нужно умножить максимальный срок, ею предлагаемый, если речь идёт о несовершеннолетнем.
Мама чуть в обморок не грохнулась. Мужик раскрыл было рот, но супруга что-то там быстро сообразила предпринимательским мозгом и зашептала ему на ухо. Пафос куда-то сдулся, и оба удалились, пообещав напоследок, что так этого не оставят.
Не оставили. Пришлось побеседовать с участковым, с директрисой школы. Тут всплыла история с суицидом. Мать нашла в портфеле пачку «Космоса»…
Короче, если бы я вправду был подростком, даже не знаю, как бы я всё это перенёс – может, и вправду бы самовыпилился. А сейчас – сейчас мне было даже забавно, как целая куча взрослых людей раздувает из мухи слона. Делов-то – пацан по е**лу пару раз выхватил. Я ему даже нос не сломал и ни одного зуба не выбил, ибо руки слабые. Этот урок я, кстати, усвоил – начал отжиматься.
Грозило отчисление, но директор пошла навстречу маминым слезам и ограничилась двумя неделями. Это было для меня – вау. Даже не знал, что такое в наших широтах бывает. Наказание – не ходить в школу, н-да…
В нагрузку, правда, дали психолога. Через две недели я должен был предоставить справку, что встретился с ним шесть раз и признан нормальным учеником. А поскольку своего психолога у нас в школе не было, пришлось мотаться в Назарово, в десятую. И вот я сижу в крохотном кабинетике, даже кушетки нет, зеваю и жду. Интересно даже – как в кино, приём у психолога. Я, типа, Тони Сопрано: «Woke up this morning, got yourself a gun. Your mama…» Вот да. Единственное, что меня в данный момент напрягало, это что мама сидела внизу, на скамеечке возле школы. Одного она меня не отпустила. Жаль её, конечно… Всё-то она близко к сердцу принимает.
Дверь открылась и закрылась. Я повернул голову и сказал:
– Ого…
В первый миг мне показалось, что просто старшеклассница ошиблась дверью. Но потом я оторвал взгляд от ног и посмотрел выше.
Нет, это явно не школьница. Лет двадцать пять, наверное. Однако красотка, вся такая стройненькая, симпатичная, белые волосы замысловато уложены. Очки вот только здоровенные, в роговой оправе, впечатление портят. И взгляд – не тот, которым девушка на парня смотрит. Доброжелательный, но профессиональный. Хотя какой я ей «парень»? В сыновья гожусь. Преувеличение, конечно, но не критическое.