Заметки на полях - стр. 14
– Что такое? – снова растревожилась Катя, увидев слёзы у меня в глазах.
– У тебя нет микроволновки, – прошептал я.
– Микроволновки? – изумилась Катя.
– И ни у кого нет микроволновки… Почему-то. Хотя их изобрели в середине двадцатого века. Пищу можно разогревать на плите!
Я подцепил мизинцем крышку, поднял её и помешал поварёшкой густой суп с картошкой и вермишелью. Супа было много.
– Ты каждый раз ставишь на огонь целую кастрюлю, – говорил я, сам себе напоминая шамана, впавшего в транс. – А у нас есть металлические тарелки. Суп можно разогреть прямо в тарелке!
– У нас тоже есть металлические тарелки, – тихо отозвалась Катя. – Я просто… Просто…
– Ты растерялась. Я понимаю.
Как ей, наверное, было страшно, когда я повернулся к ней с улыбкой мертвеца, протянул руку и убрал прядь волос с её лба.
– Всё – настоящее…
– Семён… – Катя попятилась, но быстро упёрлась спиной в холодильник. Низенький, советский – "Бирюса". Он, будто от толчка, нарушил тишину и заворчал на всю кухню, позвякивая какими-то своими детальками.
Я, шумно выдохнув, опустился на пол и закрыл лицо руками. Половицы, выкрашенные красно-коричневой краской, скрипнули. Гудел холодильник. Шипел газ, и суп постепенно начинал ворочаться в кастрюле. За спиной у меня было окно из хрупкого стекла и рассохшегося дерева, со шпингалетами, которые, наверное, нужно было открывать и закрывать при помощи молотка…
– Тебе плохо? – как из другого мира донёсся до меня голос Кати.
– Н-н-не знаю, – честно ответил я.
Сердце колотилось, сотрясая всё тело. Хотелось потерять сознание. Закричать. Умереть. И жить вечно.
Я всхлипнул, думал, что запла́чу, но вдруг тихо рассмеялся.
***
– Какой тогда смысл был чистить зубы и есть суп? – спросила Катя, стоя рядом со мной на балконе, пока я курил послеобеденную сигарету.
Не стоять рядом она не могла – этаж был пятый, последний. Выше нас была только крыша.
Катя спрашивала без раздражения, она действительно не понимала и к тому же не знала, о чём со мной говорить. У нас с ней ничего общего не было. Вообще.
– Смысл? – переспросил я. – Смысла не существует. Жизнь – вообще штука бессмысленная. Ты вот знаешь, зачем живёшь?
– Конечно, – выпалила она, не подумав.
Я избавил её от неловкого молчания, не стал спрашивать: "Ну и зачем?".
– Везёт тебе, – сказал я, стряхивая пепел вниз, на улицу. – А я вот понятия не имею.
И наклонился вперёд – просто посмотреть. Мне интересно было посмотреть всё, что меня окружало, другими глазами. Глазами путешественника во времени.
Катя вцепилась мне в руку мёртвой хваткой. Я рассмеялся.