Замерзающий остров - стр. 13
Алиса поёжилась от холода, резкого, беспричинного – и последнее зыбкое тепло от выпитой Лагуны растаяло, уступив горечи и пустоте.
Тапёр заиграл быстрее.
Сбивчивое бренчание перерастало в хрупкую мелодию, в которой угадывался и порывистый ветер, и шум прибоя, и частое взволнованное дыхание. Алиса заинтересовалась. Музыка настойчиво пробивалась сквозь окружающий туман, и рояль пел, наполняя атриум тёплом и холодом, переливами воды и порывами ветра, но потом туман возвращался, и мелодия захлёбывалась в неверно взятых нотах, путалась в движениях длинных пальцев, пока окончательно не выдохлась, превратившись в хаос из разрозненных звуков.
И тогда тапёр перестал играть.
Он сделал глубокий вздох, размял уставшие пальцы – на сей раз быстро и резко, отчётливая похрустывая суставами – и, описав в воздухе плавный жест, коснулся одной из клавиш.
Одна нота, через несколько секунд другая – всё было как прежде, как и в самом начале, только глаз больше не дёргался, но зато по лбу уже стекала капелька пота.
– Как назло и в этом отеле… – заголосил где-то громкий мужчина.
Алиса с опаской вгляделась в окна – не появится ли там снова пугающая тень или огромная птица, – и увидела себя, своё отражение, грубо срезанное оконной рамой. Изогнутый локоть, выбившаяся из причёски прядь, коктейльный бокал на столе. Всё это было неживым, блеклым и неумолимо рассеивалось в темноте – ведь лампа на столе не горела, а света от стеклянных торшеров уже не хватало, чтобы бороться с надвигающейся ночью.
Алиса пригладила волосы, допила «Лагуну». В бокале оставалось на маленький глоток, но в этих последних каплях скопилась вся безжалостная горечь, и Алиса закашлялась, прикрыв ладонью рот.
Она оглянулась в поисках официанта.
Почти все столики в ресторане были заняты. Посетители говорили, пили разноцветные напитки, произносили невнятные тосты. Но Алисе уже хотелось вернуться в номер, забыть навязчивую музыку, «Голубую лагуну», от которой першило в горле, громкого мужчину и страшные тени в окне.
Официант объявился спустя несколько минут. Алиса устала ждать.
– Уже уходите?
Она назвала свой номер, попросила записать на счёт. Официант мгновенно испарился, тут же потеряв к ней интерес. Тапёр перестал играть, но ещё сидел у рояля, слепо уставившись перед собой. Лоб у него блестел от пота. В окне напротив уже не было отражения Алисы – отражение сгинуло в темноте.
Алиса взяла со стола сумочку и, опустив голову, чтобы ни с кем встречаться взглядом, направилась к лифтам. Она прошла мимо барной стойки, мимо стоящих неровным строем торшеров, мимо официанта, который непонятно замер с пустым подносом в руке, забыв заказ или выбирая, какой обслужить столик. С каждым шагом света становилось всё меньше. Лёгкое судорожное тепло, которое ещё держалось в ресторане – рядом с роялем, напротив окна – тонуло в пронизывающем, как ветер, мраке.