Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - стр. 32

– Спасибо за предложение, но вчера я купил последний «Кол оф Дьюти». Спроси у Дамира, может, ему надо? –ответил Глеб, с легкой тревогой отслеживая мои перемещения по комнате. Я встала напротив подвешенного на кронштейне плоского телевизора. На тумбочке под ним лежала игровая приставка.

– Да ладно. В жизни что ли стрельбы не хватает?

– Мне кажется, у тебя сложилось превратное впечатление о моей работе. Излишне романтизированное.

– Ты уже начал проходить?

– Пока нет, времени не было.

– Там ведь есть режим для двоих?

– Есть, – неохотно подтвердил босс, подозревая, что дело идет к чему-то недоброму.

– Давай зарубимся!

Повисла пауза.

– Правильно ли я понимаю, – медленно произнес Глеб, – что еще вчера ты угрожала перерезать себе горло, а теперь предлагаешь сыграть с тобой в «Кол оф Дьюти»?

– Да, именно так, – подтвердила я. – Слышал, что у детей гибкая психика?

– Твоей гибкой психикой, – с глубочайшим убеждением ответил босс, – можно сваи на стройке забивать.

– Так что скажешь?

Глеб окинул меня испытующим взглядом и неожиданно усмехнулся.

– Давай.

– Только скажи, чтобы поесть чего-нибудь принесли, с обеда ни крошки во рту.

– На ночь я отпускаю весь обслуживающий персонал.

– Тогда пошли на кухню.

И мы пошли на кухню. Судя по неуверенности в движениях босса, эту часть дома он посещал редко. Один раз даже перепутал дверь, вместо кухни оказавшись в наполненной тихим гулом бойлерной.

– Та-а-ак, что тут у нас, – протянула я, достигнув цели маршрута и получив в качестве приза огромный двустворчатый холодильник. – О, колбаска! Сделаешь мне бутербродик?

Видимо, Глебу давно не приходилось никому делать бутербродик. Губы его шевельнулись, рука с растопыренными пальцами взметнулась вверх. Он явно искал нужные слова и не находил их. Так ничего и не сказав, владелец охранной фирмы взял палку колбасы, хлеб, нож и разделочную доску.

Обратно мы возвращались с тарелкой криво нарезанных бутербродов, каждый с кулак толщиной, тремя бутылками лимонада и коробкой эклеров. Глеб сел на диван, я устроилась на полу. Следующие три часа мы воевали с переменным успехом, пока накопившаяся за день усталость не сконцентрировалась в области головы, превратив ее в неподъемный шар. Глаза начали слипаться, и я все чаще отвлекалась от игры, самозабвенно зевая во весь рот.

– Давай-ка спать, – Глеб подхватил мой зевок, прикрыв рот внушительным по размеру кулаком.

– Давай, – согласилась я, опершись рукой о колено мужчины, чтобы подняться с пола. – Спокойной ночи!

– Спокойной, – он небрежно помахал растопыренной пятерней.

У себя в комнате я разделась и обессиленно растянулась на просторной кровати, застеленной скользкой холодной простыней. Усталость довершила начатое дело: вместо сильного здорового тела я ощущала неповоротливую связку ноющих мышц. Я была уверена, что засну мгновенно, как только закрою глаза, но сон никак не шел. Слишком много мыслей толпилось в гудящей после тяжелого дня черепной коробке. Драка в переулке, проплешина на голове брата, сломанная гитара, рыбий взгляд Дамира, уставшие от жары охранники в пыльном камуфляже – все это проносилось перед глазами, словно нарезка кинокадров на каком-нибудь фестивале независимого кино.