Закрытое небо - стр. 41
Я даже не дергаюсь, когда на мои плечи ложатся мужские руки. Убеждаю себя, что это не может быть Влад. Просто не может. Не будет же он снимать с меня пуховик, а человек, которого я не вижу, именно это и делает. А потом наклоняется, – я смотрю на его длинные пальцы, – и опускает молнию на моих ботинках, чтобы я могла выбраться из горячего плена.
Заторможено смотрю на часы на запястье, но начинаю шевелиться, и с удовольствием выдыхаю, прикасаясь стопами к паркетной доске.
Это не может быть Влад, не может, и все тут…
Бросаю взгляд вниз, чтобы убедиться в своей правоте, чтобы проверить, есть ли на самом деле часы, но мужчина уже поднялся и снова ровно стоит у меня за спиной. Делаю глубокий вдох, и…
Хвоя, бриз и грейпфрут…
Странная тональность, странный контраст, когда впереди тебя снег, а позади беззаботное лето.
– Что ты увидела? – голос мужчины окончательно крошит надежды, что это не старший брат моего любимого человека.
Молчу. Пожимаю плечами.
– Мария, что ты увидела? – повторяет с нажимом.
Пожалуй, от растерянности, как дико звучит мое имя устами этого человека, я нахожу в себе силы еще раз выставить себя дурочкой и отвечаю ему:
– Наверное, то, о чем давно знали все.
Он разворачивает меня, пальцем приподнимает подбородок, всматривается в глаза, и они у меня расширяются, когда я слышу проклятья.
Он понял.
По глазам вижу, что понял, и с ужасом жду еще и его обвинений. Но вместо этого он встряхивает меня за плечи, заставляет вновь посмотреть на себя и говорит:
– Он не подсел. Просто мается дурью.
– Он почти так и сказал. Сказал, что все это из-за того, что…
Я задыхаюсь под пронзительным, понимающим взглядом. Корю себя: нашла с кем развести откровенность.
Но к своему удивлению, не следует ни пинка, ни словесных пощечин. Может, он просто подумал, что я их сегодня не выдержу, а лежачих не бьют? Понятия не имею, что в голове у этого человека.
Он уходит молча, стремительно.
А вскоре, едва я успеваю опуститься в кресло и перевести дыхание, в доме слышатся возмущенные крики. Кто-то проносится мимо комнаты, а кого-то как будто волочат силой.
– Да я ничего не сделал! – узнаю голос Романа. – Я вообще ни при чем!
Так как голос удаляется, его передвижение явно продолжается. Ответа не следует. Потом хлопает дверь, на какое-то время все стихает, а спустя пару минут у соседней комнаты раздаются напряженные голоса.
– Ты специально к нему придрался! – Николя легко узнать, у него очень красивый голос, даже сейчас, хотя в нем отчетливо слышится злость и обида. – Я, может быть, почти влюбился в него, а ты…