Заколдованная Элла - стр. 17

– Я тоже, – соврала я.

Он восхищенно улыбнулся мне:

– Моя дочь – самая отважная девчонка во всей Киррии. – Улыбка погасла, губы сжались в твердую тонкую линию. – Однако она все равно поедет в пансион, даже если мне придется самому ее отвезти. И это будет отнюдь не увеселительная поездка, особенно если из-за тебя мне придется упустить время на торговые дела. Ясно тебе, Элла?

Разозленный отец напоминал мне кожаный кулак на пружине, какие бывают в балаганах у кукольников на ярмарках. В отце меня пугал вовсе не кулак, а пружина, ведь именно от нее зависит сила удара. Гнев в его глазах был скручен туго-натуго, и я не представляла себе, что будет, если пружина разожмется.

Я терпеть не могу бояться, но тут испугалась.

– Ладно, я поеду в пансион. – И, не сдержавшись, добавила: – Но меня все равно тошнит!

Он снова улыбнулся.

– Тошнит так тошнит, мне все равно, главное – ты поедешь.

Теперь я знала, каково слушаться, когда даже не приказывают, и мне это понравилось еще меньше, чем навязанная Люсиндой покорность. Я встала и вышла из столовой, и отец меня не остановил.

Вечер только начинался. Несмотря на ранний час, я побежала в свою комнату и натянула ночную рубашку. Потом положила в кровать кукол Флору и Розамунду и забралась под одеяло. Я уже давно не орала их в постель, но сегодня мне требовалось утешение.

Я обхватила их и стала ждать, когда придет сон. Но у него, видимо, были дела в другом месте.

У меня выступили слезы. Я уткнулась лицом во Флору:

– Лапочка…

Дверь открылась. Это Мэнди принесла свое коронное бодрящее снадобье и какую-то шкатулку.

Мне и без нее было худо.

– Мэнди, я не буду снадобье. Я хорошо себя чувствую. Честно.

– Ах, солнце мое. – Мэнди поставила чашку со снадобьем и шкатулку, обняла меня и стала гладить по голове.

– Не хочу никуда ехать, – буркнула я ей в плечо.

– Знаю, кроха, – отозвалась она. И держала меня в охапке долго-долго – я уже почти заснула.

Потом она вдруг пошевелилась:

– Пора пить бодрящее снадобье.

– Сегодня пропущу.

– Пропускать нельзя. Тем более сегодня. Не допущу, чтобы ты заболела, как раз когда тебе нужны все силы. – Из кармана передника появилась ложка. – Вперед. Три ложки.

Я собралась с духом. Снадобье было вкусное, орехово-сладкое, но густое и склизкое – будто лягушку ешь. Каждая из трех ложек вязко соскальзывала в горло. Чтобы избавиться от противного ощущения, потом приходилось несколько раз судорожно сглатывать.

Зато мне стало легче – чуть-чуть, но стало. Теперь я хотя бы могла поговорить. И снова пристроилась на колени Мэнди.

– Зачем мама вообще за него вышла: