Заклятые бывшие - стр. 2
— Ты живешь здесь, как затворница. Не развиваешься, не двигаешься дальше, — горячо объясняет отец.
— Папочка, ну ты же знаешь, это то, чего я хотела, — умоляюще произношу.
— Знаю. Помню. Чтобы ни одного знакомого лица. Чтобы все по-другому. Но прошло почти три года. Не пора ли выбираться из кокона?
— Нет, нет, — сокрушенно машу головой.
Мама накрывает ладонью мою руку. С болью в голосе произносит:
— Доченька, мы так хотим, чтобы ты была рядом. Хотим видеть, как растет внучка. Быть вдалеке от вас просто невыносимо.
— Знаю, мамочка. Я тоже очень скучаю! Но там... я не смогу!
— Нелли, ты взрослая девочка! У тебя случилось личное потрясение, ты пережила его, как смогла. Теперь же пора возвращаться. Ты оттягиваешь неизбежное и только вредишь себе, — строго говорит папа.
На моих глазах наворачиваются слезы. Мама поднимается с места. Подходит к Стасе.
— Она уже доела. Мы пойдем поиграем, пока вы говорите.
Папа провожает жену взглядом. Вновь смотрит на меня. Я знаю этот непоколебимый взгляд. Он уже все решил, и мне навряд ли удастся что-то изменить. От этой мысли наваливается такая безысходная тоска, что хочется рыдать в голос.
— Не могу поверить, что ты так поступаешь, — произношу и, закусив губы, пережидаю подступившую к горлу обиду. Когда она отпускает, раздосадованно добавляю: — Лишаешь меня спокойной жизни...
— А что дальше, Нелли? Какой твоя жизнь будет через год? Через два? — заглядывает в глаза отец.
Пожимаю плечами. Всерьез еще не думала об этом...
— Ты была лучшей на всем потоке в университете, — горячо напоминает папа. — Училась, старалась, делала первые успехи на работе и ради чего? Откажешься от карьеры, от нормальной жизни, до старости будешь прятаться здесь от Полонского?
Ненавистная фамилия отзывается внутри болезненным уколом.
— Папа! — резко, с недовольством выдыхаю.
— Нет, Нелли. Мы поговорим об этом, — осаживает меня отец. — Тогда ты впала в отчаяние, была на грани нервного истощения, и беременность к тому же протекала тяжело... Обстоятельства просто не оставили нам с мамой выбора! Мы сделали так, как ты хотела, согласились на твой переезд в Нидерланды! Но только потому, что очень переживали за твое здоровье и за здоровье будущего ребенка. Ты была на самом краю, мы должны были тебя удержать. Но теперь...
— Что теперь? Думаешь, мне стало легче? Думаешь, сейчас я могу вернуться домой и просто жить дальше? — сержусь в ответ.
— Именно так я и думаю. Именно этого и хочу. Худшее время позади. Надо поступить по-взрослому. Хватить лелеять обиду. Подумай о себе и о своих близких. Ты этим дурацким побегом наказала нас не меньше, чем Полонского, — последнюю фразу отец произносит с болью в голосе и отводит в сторону глаза.