Закат Заратустры - стр. 27

Продолжать оставаться тут было бессмысленно, но и сдвинуться с места мне было не по силам. Куда и зачем идти? Что мне делать без Лены? Как жить без нее? Раньше я иногда думал о том зловещем дне, когда это случится, и Лена скажет мне, что больше не желает меня видеть. Почему-то я был уверен, что он непременно настанет. Я знал, что мне будет очень тяжело, но действительность, кажется, превзошла мои самые мрачные ожидания, в реальности все оказалось гораздо хуже и мрачней.

Единственное, что я хотел сейчас, – это повторить поступок Игоря. Еще полчаса назад я не понимал, что заставило его это сделать. Сейчас же мне все стало ясно; вернее, я по-прежнему крайне смутно представлял, причины, побудившие его шагнуть из окна, но зато я теперь прекрасно ощущал в себе тот вихрь чувств и эмоций, который закружил его в ту роковую минуту, когда для него лучшим выходом стал уход из жизни. Мне тоже она больше не нужна.

Я смотрел на громаду здания, где сейчас находилась Лена. Неужели она может быть абсолютно спокойной, готовиться к своей передаче, зная, что сейчас происходит со мной? Выходит, те несколько лет, что мы были вместе, абсолютно ничего не значат, если они не сблизили нас, оставили полностью равнодушными к страданиям другого. Я знал, что Лена не любит меня или в лучшем случае любит не так, как я ее люблю, но старался об этом не думать, и все это время старательно гнал подальше от себя, как назойливую уличную собаку, эту мысль. Мне все же казалось, что она по-настоящему привязана ко мне, что я ей дорог. Но сейчас мне была предоставлена полная возможность убедиться в обратном. Выходит никакая близость между людьми не в состоянии преодолеть изначально существующий между ними ров отчужденности, что это врожденное свойство человека и ничто не может вытравить ее из него. Я-то по наивности думал, что к нам с Леной это правило не относится, что мы близки настолько, насколько могут быть близкими два человеческих существа. А оказалось, что мы абсолютно чужие, лишь случайно оказавшись на некоторое время рядом, как два пассажира в переполненном автобусе.

Внезапно по моему телу пробежала дрожь. Такой силы ненависти, какая вдруг овладела мною, я не испытывал еще ни разу в жизни. Это чувство затопило меня целиком, словно река в период половодья пойму, и стало немедленно искать выхода. Несколько раз я ударил ботинком по ни в чем невиноватой скамейке, на которой состоялся наш разговор, и хотя ногу пронзила острая боль, ярость и гнев продолжали клокотать во мне с прежней силой. Если бы я мог попасть сейчас на работу к Лене, я немедленно бы бросился туда и разметал бы там все, на что хватило бы сил и запала. Но путь к ней преграждали вооруженные автоматами милиционеры, а потому что делать с этим мощным зарядом, что находился внутри меня, я не знал.