Загадочные женщины XIX века - стр. 27
Зло сверкнув глазами, он отказался подписывать свидетельство о рождении.
Удивленный господин Фуль стал настаивать, сказав, что подпись Его Высочества просто необходима. В ответ Его Высочество замотал головой и топнул ногой:
– Нет!
И за этим последовало совершенно неожиданное: Плон-плон стремглав вылетел из гостиной.
Началась необычная погоня. Принц Мюрат, Морни, Фуль и председатель Государственного совета Барот бросились вслед за принцем Наполеоном с криками:
– Ваше Высочество! Ваше Высочество! Подпишите!
Но Плон-плон, несмотря на свою дородность, продолжал бегать по дворцу. Наконец беглец и его преследователи оказались в маленькой гостиной, где дремала на диванчике принцесса Матильда. Топот шагов заставил ее проснуться.
– Что здесь происходит?
Господин Фуль почтительно объяснил, что Его Высочество не желает подписывать свидетельство о рождении имперского принца. Она пожала плечами:
– Вы что же это, братец, не понимаете, что подпишете вы этот документ или нет, от этого абсолютно ничего не изменится? Имперский принц уже родился! И тут вы бессильны что-то сделать!..
После этих слов принц Наполеон был вынужден взять в руки протянутое господином Фулем перо. Но вместо подписи он в раздражении поставил внизу документа огромную чернильную кляксу. Управляющему делами императорской семьи пришлось довольствоваться этой своеобразной подписью…
Госпожа Кастильоне, узнав о рождении престолонаследника, очень обрадовалась. И подумала, что теперь, когда императора перестали глодать заботы относительно беременности императрицы, он сможет принадлежать любовнице и душой, и телом.
Уверенная в своей неотразимости, Вирджиния с того дня начала вести себя крайне нахально. Она стала появляться при дворе в таких смелых декольте, что однажды вечером полковник Галифе, указав на ее почти полностью обнаженную грудь, сказал:
– Теперь я отлично узнал этих великолепных повстанок! Но смотрите, графиня, как бы одежды мужчин не стали сегодня им слишком тесными!..
Фраза была пошлой, но заставила Вирджинию улыбнуться. По правде говоря, она любила сальные шутки. Как-то раз на вечере у госпожи де Порталес господин Вимеркати, протягивая ей коробочку с леденцами, спросил:
– Графиня, не желаете ли пососать?..
– Смотря что, – ответила Вирджиния и залилась похотливым смехом.
У стоявших рядом ко многому привыкших придворных отвисли челюсти…
Майским утром 1856 года Вирджиния проснулась в дурном настроении. Отбросив простыни из черного шелка[23], она поднялась с кровати, сняла ночную рубашку и, подойдя к большому зеркалу, принялась разглядывать свое тело. Разглядывала она его долго, с любовью. Полюбоваться, действительно, было чем: об этом теле мечтали все мужчины при дворе. Устремленные к небу груди