Загадки Красного сфинкса - стр. 62

Так что письмо, корчащееся сейчас на углях, было явно не о друзьях, а о врагах.

Монсеньер оперся локтем на каминную полку, прикрыв глаза и медленно массируя виски.

– Люсьен, вы… Вы можете мне помочь?

Я так долго жаждал услышать пароль, что сейчас не сразу его узнал. Я никогда не позволял себе вопросительно или со значением смотреть на Монсеньера или как-то по-другому намекать на свое горячее желание повторения: держал себя как подобает слуге, на что не требовалось никаких усилий – мне помогал опыт всей моей предыдущей жизни. Наверное, это называется уважением.

Теперь, когда я осмыслил сказанное Монсеньером, в ушах у меня зашумело от волнения, и я едва не забыл произнести условный знак согласия:

– Да, мсье Арман, – назвать его просто по имени было не в моих силах.

Человек у камина не оборачивался. Я очень тихо вернул на стол бутылку бургундского и пошел к нему. Мне надлежало сделать не более трех шагов, но мне показалось, что это расстояние я преодолевал целую вечность.

Подойдя, я опустился на одно колено и, осторожно взяв его руку в свои, медленно прикоснулся губами к каждому пальцу. Монсеньер опустил голову в сгиб локтя, на грубый камень каминной полки, он молчал, и я чувствовал его дрожь.

Я встал, глядя на его спину – с рассыпанными по плечам темными волосами, широким поясом, плотно обхватывающем тонкий стан, на узкие бедра и длинные как у скакуна ноги, мягко задрапированные алой сутаной – спина эта показалась мне такой беззащитной, что я не колебался больше – охватил его обеими руками, поперек груди и поперек талии, унимая озноб, прижимая к сердцу, делясь своим жаром.

Я обнимал его, целуя острые лопатки, водя губами по гладкому скользкому шелку, он откинул голову мне на плечо и не издавал ни звука, голова моя кружилась от его тепла, запаха яблок, от того, как это сильное тело воина тает в моих руках.

Острые ключицы, ребра наперечет, стальные мускулы, нешуточной силой играющие под моими жадными руками в такт дыханию, твердые мышцы бедра – я добрался до его чресл, вызвав первый стон.

Проведя ладонью еще раз, я расстегнул ему штаны, откинув подол сутаны – она мешалась страшно, и я заткнул ее за пояс, чтобы не сваливалась.

Решив заменить руки языком, я развернул мсье Армана к себе лицом и опять упал на колени. Он оперся руками мне на плечи, не возразив и не прервав молчания.

Видимо, я все сделал хорошо, так как он задышал чаще, простонав, когда мои руки прошлись по каменно напряженным ногам, а когда я сжал руками его задницу – он вновь застонал, прижав к губам запястье.