Загадки Красного сфинкса - стр. 33
Каменный пол и слив позволяли не развести сырость и плесень. Слив невозможно оборудовать на втором этаже, поэтому в других резиденциях Монсеньера приходилось мириться либо с сыростью, неизбежно возникающей от воды на паркете, либо с перемещением по холодной лестнице. Я лично стоял насмерть против холода, особенно если Монсеньер велел еще и мыть себе голову – да пусть этот паркет хоть сгниет! Но когда спальня была единственным отапливаемым помещением на этаже, то волей-неволей приходилось мириться и с лестницей – нельзя же разводить сырость там, где Монсеньер будет спать!
Словом, комната для мытья на вилле Флери была особо ценимой роскошью. Это, конечно, были не мраморные ванные Лувра, где, говорят, был даже водопровод, но тоже очень даже хорошо.
У нас водопровода не было, но был колодец, и мэтр Шико завел порядок, чтобы в большом котле всегда была теплая вода.
Большая обрезанная по пояс дубовая бочка стояла перед очагом, тут же располагался длинный стол с мылом, бальзамами и притираньями в стеклянных бутылочках. Возле камина стояла также вешалка с перекладинами, на которых грелись полотенца и простыни для обтирания.
Говорили, что наш возлюбленный король Людовик любит принимать ванну с лепестками роз, но Монсеньер довольствовался травяными настоями по рецептам мэтра Шико. Обычно лекарь выдавал мне готовый и процеженный настой в большом кувшине с крышкой, но сегодня пришел сам, чтобы мне помочь.
Бочка была полна, так что я осторожно раздел Монсеньера, оставив только рубашку, и подхватив его под руки, мы с медиком усадили мсье Армана в воду, которую я еще в последний раз проверил, опустив в воду локоть, как учила меня матушка. Теплая, но не горячая.
Кардинал откинул голову на край бочки, и судороги на его лице пошли на убыль. Мэтр Шико осторожно вылил в воду травяной настой, окрасивший белое полотно рубахи Монсеньера в желто-зеленый зловещий оттенок. Из-за этих отваров прачки брали с нас двойную цену: вернуть белизну белью, особенно тонкому батистовому, после купания в травах было нелегко.
– Кровь-то мы все знаем, как отмывать, а вот эту череду да лебеду – ну все руки стерла! Уж я и мыльным корнем, и золой, и щелоком! – жаловалась старая Марселина, показывая мне свои разбухшие от постоянной сырости, разъеденные щелочью, стертые руки. Деньги деньгами, но ведь новые руки не купишь. После моего рассказа мэтр Шико о чем-то посовещался с прачкой, и Марселина ушла довольная, унося заживляющую мазь для рук и какое-то снадобье для отбеливания, в придачу к двойному жалованью.