Загадки Красного сфинкса - стр. 16
– Тебя ждут. Я доложу.
Я последовал за его ливрейной спиной в господскую часть дома. Он привел меня в приемную и отправился с докладом. Я шагнул в уголок, и от этого движения проклятое перо вылетело из-под ленты и спланировало чуть не на середину комнаты. Я наклонился за ним, и в этот миг уловил быстрое движение напротив. Вскинув глаза, я увидел плечистого юношу, гибким движением выпрямившегося и глядевшего прямо на меня большими черными глазами. В его руке был зажат обломок пера.
Да это ж я!
Стало смешно из-за моей глупости, но меня несколько извиняет, что я еще никогда не видел таких больших зеркал. Где можно увидеть себя чуть ли не до пояса, да еще повернуться и посмотреть на себя сбоку и сзади, вытянув шею, как гусь. Винно-красный цвет очень шел к моим глазам и волосам, а белый воротник рубашки красиво оттенял смуглую кожу.
Словом, я был чрезвычайно собой доволен, когда вошел в кабинет госпожи дю Плесси. Мадам сидела в огромном кресле, развернутом от пламени очага так, что ее лицо было плохо видно, зато мое, когда я закончил кланяться, оказалось прекрасно освещено.
– Здравствуй, Люсьен, – тихо сказала госпожа Сюзанна.– Ты знаешь, зачем ты здесь?
– Да, ваша милость. Это большая честь для меня и для всей моей семьи.
– Для всей? Сколько у тебя сейчас племянников и племянниц?
– Тридцать восемь, ваша милость. В марте родилась еще малышка Софи-Женевьев, дочь моей сестры Маргерит, что замужем за переплетчиком.
– Да, я послала подарок на крестины… Семь сыновей, семь дочерей! И все живы… Я потеряла старшего сына (ее милость имела в виду своего первенца Анри, семь лет назад убитого на дуэли, будучи бездетным), я потеряла дочь (мадам Франсуаза умерла родами еще раньше), у меня остались Луи, Изабель, Николь и Арман… Но я не ропщу, нет! Только теряя, мы познаем жизнь, страданиями совершенствуется душа.
Меня прожгло воспоминанием об Антуане. Кровь бросилась мне в лицо, на глаза невольно навернулись слезы. Что-то задело щиколотку. Очень удачно Мелисент – большая дымчатая кошка ее милости – решила потереться о мою ногу. Я наклонился погладить ее, и мои слезы упали на теплую головку животного.
– Ты любишь кошек, Люсьен? – как ни в чем не бывало спросила ее милость.
– Я всех животных люблю.
– Ты добрый католик, Люсьен Лоран, и будешь хорошо служить моему сыну? – спросила ее милость, завершая разговор.
– Клянусь! – выпалил я и склонился перед ней еще раз, прижав к груди шляпу с такой силой, что она сплющилась.
Когда я выпрямился, занавесь около камина шевельнулась и в комнате возникла новая фигура – высокого человека в красном.