Загадка воскресшей царевны - стр. 18
– Удалось.
– И каково ваше мнение?
– Почти убежден, что это та самая девушка, которую я видел однажды в ставке государя-императора в Могилёве, – с воодушевлением сообщил Самойленко. – Я запомнил это ее характерное движение – замереть, независимо вздернув подбородок… И смех, ее особенный хрустальный смех! Поверьте, что та, другая, вернее, первая, смеялась совсем иначе! Это сенсация, самая настоящая сенсация!
– Никаких сенсаций! – последовал приказ. – Пока полное молчание. Скажите, а вы ее видели в ставке однажды или несколько раз?
– Ее – один раз, – ответил Самойленко.
– А еще когда-нибудь видеть семью государя в Могилёве вам приходилось? – вкрадчиво спросил Боткин.
– Да, конечно, – пылко подтвердил Самойленко. – Причем именно семью государя! С ними тогда были великий князь Александр Михайлович и его супруга Ксения Александровна, а на них, насколько мне известно, хлопоты господина Столыпина и созданного им Особого отдела не распространялись. Едва ли они были в курсе придуманных им мистификаций и согласились бы в них участвовать!
– Значит, вы подтверждаете, что это та самая девушка, которую вы видели в ставке? – настойчиво повторил Боткин. – И готовы в этом поклясться?
– Сергей Дмитриевич, вы не раз имели случай убедиться в моей безупречной зрительной памяти, – с некоторым оттенком обиды проговорил Тарасий Данилович. – Да, я подтверждаю: это она. И я готов в этом поклясться!
– Отлично… – протянул Боткин. – Надеюсь, ваш шеф ни о чем не подозревает?
– Вы имеете в виду Козла? – не без презрения поинтересовался Самойленко. – Но я-то считаю своим шефом вас…
– Кстати, вы слышали очень забавную историю, которая касается фамилии Станислава Альфонсовича? – усмехнулся Боткин, пропустив мимо ушей эту отнюдь не тонкую лесть.
– А что за история? – живо поинтересовался Самойленко.
– Наш бывший военный министр Сухомлинов полагал, что эта часть фамилии – Козелл – компрометирует и самого Поклевского, и весь русский дипломатический корпус. Поди-ка объясни всем, что буквы «ё» там нет, надо ставить ударение на «о», да еще и писать слово «Козелл» с двумя «л»! Однако обсуждаемое лицо не согласилось на перемены в родовой фамилии, и Сухомлинов направо и налево рассказывал: «Поклевский и слышать не хочет никаких доводов, говорит, что если уберут Козла, то и он уйдет». Забавно, не правда ли?
Самойленко угодливо хохотнул, хотя в 1915 году, когда эта история произошла, ее не повторял только ленивый как в Румынии, так и в Министерстве иностранных дел, при котором Самойленко служил тогда курьером по особым поручениям, поэтому она была ему отлично известна.