Зачем жить, если завтра умирать (сборник) - стр. 21

– Ах, вы ещё не вынули! – всплеснула руками врачиха. – Вы в своём уме?

Лецке готов был её убить. Хлопнув дверью, он пошел к главному врачу. Но чем дольше он жаловался ему, тем комичнее представлялась ситуация. В конце Лецке даже улыбнулся:

– Представьте, я пришёл лечиться, а мне только добавили. И где? У врача! Такое только у нас возможно. Нет, вам определённо нужно её гнать.

Главный врач устало вздохнул.

– Вы правы, она не справляется. К тому же пенсионерка. Вообще-то она хороший врач, но месяц назад у неё умер единственный сын.

– Отчего?

– Наркотики.

Лецке медленно поднялся. Прежде чем покинуть поликлинику, он, поколебавшись, снова зашёл к отоларингологу. Старуха продолжала вести приём.

– Спасибо, – без тени иронии сказал он. – Способ лечения вы подсказали, а прибор я сделаю сам. Удачи!

Жизнь Мезрякова внезапно наполнилась, как весенний ручей. Помимо истории с Лецке своё место в ней заняла Оксана Богуш. Он никак не мог определить своё отношение к ней. Как старый вдовец, Мезряков подходил к таким вопросам серьёзно. Нет, легкая интрижка не для него, он слишком взрослый, слишком правильный, чтобы не просчитать последствия. Вскружить голову? Поматросить и бросить? У него и без этого хватало грехов. Пригласить Богуш к себе Мезряков не решался, ситуация могла выйти из-под контроля. К тому же, выбирая жену, смотрят на будущую тещу. Мезряков знал, что Оксана живёт с матерью, и, провожая её в очередной раз, набился в гости. В прихожей их встретила грузная, неопрятная женщина с растрёпанными волосами и обрюзгшим лицом. При виде неожиданного гостя она покрылась красными пятнами.

– Знакомьтесь, моя мать, – представила Оксана.

Мезряков галантно поклонился.

– Очень приятно. – Голос резкий, как у глухих. – Дочь о вас рассказывала.

Мать протянула потную, по-мужски волосатую руку, и, пожимая её, Мезряков пожалел о своём визите.

– Чаю?

– Мама, я сама приготовлю. Тебе лучше отдохнуть.

Оксана делала всё, чтобы спасти ситуацию.

– Вечно меня выпроваживают. – Голос стал капризным. – А вы играете в шахматы?

– Немного, – удивился Мезряков.

– Евреи все играют. Тогда я расставляю. – Голос не терпел возражений. – Мои белые.

Послушно плетясь в комнату матери, Мезряков подумал, что она должно быть опытная шахматистка, раз в два счёта завладела его вниманием, отбив кавалера у дочери.

Играла она, действительно, неплохо. Мезряков, механически передвигавший фигуры, быстро схлопотал мат.

– Ещё.

Голос ровный, полувопрос-полуутверждение.

Мезряков взялся за короля.

– Кстати, я еврей только наполовину, по отцу.

– Евреев наполовину не бывает, – отрезала она.