Зачем я тебе, мальчик? - стр. 52
Но я делаю. Потому что не могу иначе.
– Здравствуйте, – произношу на грани слышимости, приближаясь к могилам, и кончиками пальцев касаюсь каждого креста. Не знаю почему, просто так хочется сделать.
Отдаю часть конфет Горину, и первая опускаю свои на свободное от цветов место. Он повторяет. Смотрит на меня.
Я же на него, но сразу теряюсь и отворачиваюсь, разглядывая фотографии его родителей.
– Ты – копия мамы. Брови, разрез глаз, ямочки на щеках, – перечисляю так похожие черты. – А от папы подбородок.
– И цвет радужки, – добавляет Денис. – У мамы были чисто серые глаза, у бати – серо-голубые. А ты на кого похожа?
– Я? – странное чувство возникает на душе. Меня об этом никогда не спрашивали, а сама не задумывалась. – Не знаю.
Действительно таким вопросом особо не задавалась. И папа ничего не говорил, хотя… порой смотрел на меня с какой-то затаенной улыбкой, будто вспоминал что-то особенное… или кого-то. Например, маму.
В этот вторник между нами с Денисом что-то меняется вновь. На каком-то неощутимом глубинном уровне. Мы будто начинаем друг друга лучше чувствовать, обнажая общие болевые точки.
А может, это мне просто кажется, потому что в среду в «ЭкоСтройДизайн» Горин предстает все тем же балагуром и шутником, каким себя и показал в первые дни знакомства. Я же вновь стараюсь реже с ним пересекаться в стенах офиса.
За неделю видимся всего один раз, а затем начинаются первые майские праздники, а за ними почти сразу вторые. В промежутке же Семён дает своим дипломникам отдых, чтобы добить оставшиеся косяки и вернуться к нему с полностью готовыми работами.
А вот меня Кобаль в первую декаду мая мучает знатно. Уехав на отдых на три дня с руководителями «Глобал» и «Русская Изба. РУ», он дает передышку, не звонит и не пишет. Зато по возвращению наседает и давит так ощутимо, что я еле сдерживаюсь, чтобы не оформить на него генеральную доверенность.
– Надо, Аня, надо! – звучит изо дня в день требование подписать договора.
И с каждый разом мои доводы повременить, дать службе безопасности навести справки, а бухгалтерии закрыть вопросы с другими заказчиками, чтобы высвободить активы, супруга все больше злят.
– Если продолжишь артачиться, они уйдут к конкурентам. Ты этого хочешь? – рычит Кобаль восьмого мая, расхаживая по моему кабинету, как тигр в клетке. – А может, и мне уйти к конкурентам? Раз мое слово для тебя ничего не значит? Давай так, или сейчас, или уже поздно.
Шантаж. И он, и я это понимаем.
– Сём, ты уверен, что мы справимся? – спрашиваю у мужчины, сидя перед раскрытыми бумагами с ручкой в руке.