Зачем я тебе, мальчик? - стр. 54
Увидев ближайший разворот, перестраиваюсь в левый крайний ряд и включаю поворотник. Попутно, ожидая разрешающего зеленого сигнала, набираю Семёна. Кто у нас финансовый директор, в конце концов, и должен решать все проблемы?
Но муж, зараза, как специально не берет трубку. Ни на первый вызов. Ни на второй. Ни на...
Третий дает результат. Заунывные длинные гудки затихают и… набираю в легкие воздуха, чтобы прояснить ситуацию с финансами, как…
– Але-ё-ё, секретарь Ева, – мурлыкает в трубку голосовой ассистент, – слушаю…
– Да чтоб тебя!
Скидываю вызов. Сколько раз говорила Семену, чтобы отключил эту гадость-автоответчик. Бесит, когда ждешь услышать мужской голос, а в ухо дышит томная кукла, как будто ее только что…
Припарковав Эвок рядом с автомобилем благоверного, глушу мотор и выпрыгиваю из салона.
После прохлады, создаваемой кондиционером, в жарком воздухе улицы дышится с трудом. Будто на голову пуховое одеяло накидывают и попутно все щели затыкают.
Включаю сигнализацию и, вбивая каблуки в свежий асфальт, держу направление в сторону огромных двустворчатых дверей шестиэтажного бизнес-центра, где располагается «ЭкоСтройДизайн».
– Анна Сергеевна, что-то забыли? Решили вернуться? – Юрий Васильевич, охранник на входе, делает пару шагов навстречу, держа руки сцепленными за спиной.
Ни дать, ни взять, пингвинчик. Такой же напыщенно важный, неторопливый и с пузиком.
– Всё, как обычно. Неожиданно свалилось срочное дело, – отмахиваюсь, не спеша вдаваться в подробности.
Сухову это не надо, а беседу он со всеми поддерживает, явно скучая, когда надоедает разгадывать кроссворды.
– Семён Семёнович на месте, – летит в спину.
– Да, я в курсе, – киваю согласно.
– К нему с полчаса назад Савина поднялась. Студентка-практикантка ваша.
Вскидываю левую руку, проверяя время, и убеждаюсь, что на часах почти половина шестого вечера. Никого не должно бы уже быть…
Странно.
Может, чего забыла?
– Спасибо…
Пока топчусь, ожидая медленно ползущий с шестого этажа лифт, слышу тихие шаги за спиной, а затем голос, который четыре месяца не дает покоя. Настолько он глубокий, мягкий, с нотами завораживающей хрипотцы.
– Добрый вечер, Анна...
По привычке перехватывает дыхание, а вдоль позвоночника пробегает теплая волна. Застываю, стараясь сохранить невозмутимость. Ох уж этот голос… сводящий с ума.
Любая дрогнет. И я – не исключение.
– Сергеевна, – добавляю, сдерживая желание обернуться.
Нельзя. Неправильно.
Всячески демонстрирую, что наблюдать за сменой цифр на табло куда интересней, чем оборачиваться к Горину.
– Рабочее время позади, Анна… Сергеевна. Мы одни, расслабься.