Забытые сказы оренбургских и уральских казаков - стр. 28
– Не жёг я избы, – пробубнил Миней, так и не поднимая головы. – Я что, с ума сошёл, чтоб свое подворье огню предавать?!
– Тогда почто нашу избу жечь шёл? – Семён вскинул ружьё и приставил ствол к груди Лыкова.
– В отместку чтоб, – хмуро ответил тот. – За то, что Варвара ваша, ведьма проклятая, мать мою в могилу свела, избу сожгла, подворье тоже. Мы теперь нищие все, ни кола ни двора, а у вас вон всё в порядке!
Выслушав Минея, Семён положил палец на курок:
– Выливай керосин из вёдер или убью!
Лыков потоптался с минуту на месте в нерешительности, а когда поднял голову и увидел суровое лицо Семёна, поспешил выполнить его требование.
– А теперь слушай меня, змей подколодный, – Семён опустил ствол ружья в землю. – Моя сестра не ведьма! Чего бы о ней ни говорили, всё брехня и выдумки! А когда твоя изба запылала, Варвара с нами дома была. И отец твой, Матвей, лично видел её.
– Ведьме самой можно и не поджигать, – угрюмо возразил Миней. – Она колдовством своим нас и Обуховых запалила. Оба подворья разом загорелись, а вокруг никого не было. Только колдовством эдакое зло издалека можно сотворить!
– Убил бы тебя, гада, только за слова твои поганые! – разозлился Семён, направляя ствол в грудь Лыкова. – Шагай вперёд, злыдень! Я тебя покуда в сарае запру, а когда отец из станицы возвернётся, пусть и решает, что делать с тобой.
Опустив голову, Миней собрался было идти в сторону хутора, но не смог сдвинуться с места. Ничего не понимая, он повторил попытку сделать шаг, но ноги не слушались его.
– Эй, ты чего на месте топчешься, ворог?! – прикрикнул на него Семён. – Ступай вперёд, кому говорю, или…
Керосин, разлитый у ног Лыкова, неожиданно воспламенился. В одно мгновение огонь перебрался на сапоги Минея, затем на одежду. Казак горел, как воткнутый в землю большой факел. Он дико кричал, размахивал руками, но стоял на месте, будучи не в силах бежать или валяться по земле, сбивая пламя.
Семён смотрел на эту страшную картину с перекошенным лицом. Ему даже в голову не пришла мысль попытаться спасти юношу. А когда он пришёл в себя и поспешил к Минею, тот был уже мёртв. Обугленный до неузнаваемости, как головёшка после костра, он всё ещё горел, но продолжал стоять на месте.
– Нет, это невозможно?! – шептал Семён потрясённо. – Да не может этого быть! Кто его поджёг? Ведь не сам же он это сделал.
Тело Лыкова горело так быстро, что через четверть часа превратилось в прах. Затем огонь исчез, словно просочился с превратившихся в золу останков прямо в землю.
Когда Семён немного оправился от чудовищного потрясения, на том месте, где полчаса назад стоял Миней Лыков, едва заметно тлела и дымилась небольшая кучка пепла.