Забытая ария бельканто - стр. 43
– Дурак ты, Стрельцов, – Виолетта помрачнела. – Я пойду.
– Куда ты на ночь глядя? – Максим перехватил ее руку с сумкой: – Не обижайся. Ты клево поешь, правда. И вообще, давай думать, что за викторина?
Он взял письмо:
– Флигель у нас добротный! Арнольд Маркович говорил, до революции строили!
Максим цокнул языком:
«Причем тут флигель? Дурка полная. А имя мужика мне знакомо: бабка про него в детстве что-то говорила».
– Не знаешь, кто такой Арнольд Маркович?
– Нет, – Виолетта поежилась.
Максим продолжил читать, обращаясь к ней:
– Помнишь, мы с тобой писали викторину по операм?
– Можно мне какую-нибудь кофту?
– Сейчас, – он сбегал в свою комнату: – Держи.
– Спасибо, – Виолетта накинула свитер Максима на плечи и обмотала рукава вокруг шеи.
– Что за викторина?
– У меня до третьего курса тройка по «истории оперного искусства» стояла. Профессор Поляков считал, что пою неплохо, а вот в оперной драматургии не разбираюсь.
– Это как?
– Я с ним поспорила насчет Онегина, – Виолетта встала, подошла к окну и потянулась к форточке.
Максим опередил:
– Открыть?
– Да. Душно.
«То ей холодно, то душно», – он распахнул створку. Дождь закончился, и в кухню ворвалась ночная прохлада вместе с запахом мокрой листвы.
Виолетта сделала неопределенный жест:
– Нас в школе как учили? Онегин – типичный представитель своей эпохи. В его личности нашло отражение сложное переплетение диалектики «старого» и «нового». И Ленского убил, идя на поводу у «мнений света», и любовь к Татьяне стала для него лакмусовой бумажкой. – Виолетта язвительно процитировала: – «Дожив без цели, без трудов до двадцати шести годов, томясь в бездействии досуга без службы, без жены, без дел, ничем заняться не умел». Фу! Создали философию на пустом месте.
Максиму дико захотелось спать.
«Еще пара заумностей, и у меня мозги закипят».
– При чем тут Онегин, моя бабушка, добротный флигель и викторина?
Виолетта словно не замечала иронии в голосе Максима:
– Один старец сказал: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного»15.
Максим сел за стол и опустил подбородок на сложенные руки:
«Приплыли. Так же вот и моей бабульке, наверно, мозги пудрила».
Виолетта поджала губы и выговорила:
– У Онегина все проблемы из-за отсутствия веры. Будь он с духовным стержнем, сумел бы возродиться. Но тогда, скорее всего, Пушкин не написал бы гениальный роман в стихах, а Чайковский – оперу. Вера без дел мертва!
Максим не понял почему последняя фраза прозвучала для него звонкой пощечиной. Может, потому что его возраст приближался к двадцати шести? Или дело во взгляде? Юданова смотрела на него строгим бабкиным взглядом. Без осуждения. С печальным укором. Словно он вновь «несмышленый» мальчишка, в очередной раз огорчивший бабушку и не заслуживающий материнской любви. Максим вскочил: