Заблокированные нейроны - стр. 14

Я была уверена, что обнаружила спасение от мировой эпидемии ожирения, и работала изо всех сил, чтобы люди узнали о нем. Однако спустя некоторое время появились сомнения: будет ли такой подход действенным для большинства? Во-первых, мне сказали, что программа исцеления важнее семьи. Во-вторых, собрания, телефонные разговоры и разные обязательства, входящие в программу, отнимали более 20 часов в неделю. И наконец, большинство правил и требований относительно питания просто сводили с ума, потому что там была уйма допущений и явно не хватало научного обоснования. Например, в разное время разные кураторы утверждали, что мне нельзя есть суп, орехи, зерна, кукурузу, горох, вишню, манго, виноград, бобы, чечевицу, вегетарианские бургеры или даже овощные салаты (потому что они «недостаточно простые»). Мой муж так устал от всего этого, что невольно начал задаваться вопросом, хочет ли он вообще оставаться моим мужем. Буквально. Затем появился новый куратор, и стало немного легче, но все же его мнение по определенным вопросам вызывало беспокойство. И Дэвид не был единственным, кого отпугнул размах программы. Лишь немногие из моих знакомых (которые хотели сбросить вес) соглашались хотя бы попробовать. В то время было трудно поверить, но сейчас я осознаю: лишь несколько процентов населения планеты могут похудеть с такими инструкциями. Тем не менее я бесконечно благодарна этой программе, ведь я наконец сделала то, что было необходимо: отказалась от сладкого и мучного. Навсегда.

И хотя я уже «слезла» со сладостей и выпечки, мозгу потребовались месяцы, чтобы исцелиться. Вред, нанесенный моим дофаминовым рецепторам, был гигантским, так что они не могли вот так запросто прийти в порядок. Не внезапно, но шаг за шагом мир обретал краски. Депрессия, мучившая меня с детства, чудесным образом испарилась, и я бросила пить антидепрессанты. Я была худой. Трезвой. Могла думать. Могла функционировать.

Я закончила диссертацию. Мы переехали в Австралию, где я начала двухлетнее исследование (постдокторантуру), а также преподавала психологию студентам Университета Нового Южного Уэльса. Когда постдокторантура подошла к концу, мы вернулись в Америку. Я получила место штатного профессора психологии, начав читать собственный курс по психологии питания. Отправной точкой стал вопрос, который я уже сформулировала, когда забросила «бикини-челлендж»: почему мой мозг и мозг Дэвида по-разному реагировали на предложенную систему питания? Я с головой ушла в неврологию и психологию стабильного похудения.

Кроме того, я стала работать с множеством людей один на один, помогая им сбросить лишний вес и сохранить этот результат. Что до меня самой – я смогла устоять перед соблазном удариться в обжорство. Даже когда лечилась от бесплодия, преждевременно родила двойню, внезапно забеременела снова, переживала взлеты и падения, свойственные обычной жизни.