За рекой Гозан - стр. 43

– Ты хорошо знаешь биографию Диониса. Он ваш семейный бог?

Аглая покосилась на мать, потом сказала, понизив голос:

– Вообще-то, мы – македоняне, и наш семейный бог – Аполлон. Дионис считается покровителем греческой черни. Но папа обязан присутствовать на всех городских праздниках как главный военачальник.

Тем временем процессия пересекла агору, после чего направилась по центральной улице к окраине. Большинство зрителей двинулись следом.

– Куда они идут? – спросил Куджула.

– К Балху. На берегу установят мачту с маской, чтобы справлять ночную Дионисию.

– А что это такое?

Македонянка покраснела, потом нехотя ответила:

– Да разное рассказывают… Я ни разу не была. И не пойду, там всякие безобразия творятся! В общем, девушке из приличной семьи там делать нечего. Да и, когда стемнеет, по улицам без провожатого страшно ходить. А нам с сестрой еще возвращаться в усадьбу. Папины ополченцы будут всю ночь охранять порядок в городе, потому что в праздники токсоты не справляются. Он сказал, что отдаст нам личную охрану.

– Зачем, давай я вас с Миррой провожу. Я не один – с конвоиром, а он вооружен.

Куджула указал на ассакена, который терпеливо ждал подопечного под лестницей. Македонянка радостно кивнула.

– А сейчас вы куда? – спросил кушан.

– Никуда. Папа устраивает симпосий[74] для городских магистратов, он прямо здесь состоится, в пиршественном зале пританея. Мы должны быть с ним.

– Ну, тогда я пошел, меня друзья ждут.

– Возвращайся перед закатом.

Куджула попрощался с Деимахом и Кандис, кивнул Аглае, после чего отправился искать иудеев.

Друзья не стали сопровождать ритуальную повозку к Балху, слишком уж непотребной показалась им Дионисия из-за повального пьянства, драк и безобразного поведения горожан. Но, как оказалось, и в самом городе эллины продолжали предаваться разнузданному веселью. Собирались в группы, устраивали шумные застолья не только в тавернах, а везде, где придется – на ступенях храмов и героонов, возле нимфеев, в гимнасиях…

На одной из площадей юноши устроили соревнование поцелуев. Они жались друг к другу, похотливо засовывая в рот партнеру язык, а зрители гоготали, подбадривая конкурсантов.

Здесь же актеры-любители с густо намелованными лицами в окружении толпы горожан играли трагедию Эсхила «Лай». Громко декламируя текст, они сдабривали его пошлыми шутками, при этом нагло выхватывали у зрителей кубки. Вскоре Лай и Хрисипп слились в страстных объятиях. Царственный Пелоп сначала бестолково топтался вокруг любовников, но затем вытащил из толпы какого-то подростка и под хохот зрителей подмял его под себя.