Размер шрифта
-
+

За пять минут до - стр. 8

Впрочем, какое мне дело до ее кольца, я в такие высоты не залетаю. Кого-то она мне напоминает… Как, без сомнения, настораживает ситуация в целом. Ребята молодые, крепкие, таким небольшая разминка на свежем воздухе только в радость. В смысле, закопать меня в первой же лесополосе.

Остается главный вопрос – зачем я им сдался? Уж не затеяна ли вся эта чехарда с наследством, чтобы оттяпать жилплощадь у одинокого журналиста? Подзаработать, к примеру, на обслуживание шведского автозверя?

Внятное объяснение на уровне здравого смысла… Только каким образом моя милая Аська, умученная радостями материнства, вписалась в цепочку черных как ночь риелтеров? И братки из «мерседеса», отдадим должное, о квадратных метрах не заикались, смотрели шире…

– Вы, случайно, работаете не в сфере недвижимости? – спросил я Жору. На всякий случай.

Тот охотно повернулся ко мне:

– Не, я вообще не работаю. Теперь – нет. Бабки есть – чего мне работать? Когда-то – да, впахивал как проклятый, Багра тогда… ну меня то есть, Багоркин моя фамилия… каждая сволочь знала в Замоскворечье! А потом легкое прострелили на стрелке, думаю – на фиг мне все это надо? Теперь – живу. Просто.

– А кто легкое прострелил? Коллеги?

– Ну да, сволота беспонтовая. Молодняк малёхо рамсы попутал.

– И как же вы?

– Да разобрался потом, – успокоил он. – Как из больнички откинулся, сразу и разобрался. Они у меня летали впереди собственного визга.

Честно сказать, не успокоило. Лучше б не спрашивал.

– Можно нескромный вопрос, Альберт Петрович?

Вот, как и ожидал! А квартира ваша на вас числится или прописан еще кто-нибудь? А нет ли, говоря юридическим языком, иного обременения жилплощади? И все это с природной искренностью крокодила, который много плачет, потому что хорошо кушает.

Я кивнул.

– Откуда такое имя – Альберт? – спросил Жора. – Нераспространенное какое-то.

* * *

Поясню сразу, комичное сочетание Альберт Петрович Обрезков, напоминающее живописных мещан от М. Зощенко, сложилось из наследственной фамилии и увлечения моего папы наукой. Отец твердо верил, что физика спасет мир, даже когда хваленая красота беспомощно сложит наманикюренные лапки. Так что имя я получил в честь кумира ученых середины прошлого века – Альберта Эйнштейна.

Потом мне рассказывали, что мама, более здравомыслящая, упиралась до последнего. Мол, сам подумай: один дедушка – Федор, второй дедушка – Пахом, ты – Петя, какой, к свиньям собачьим, Альберт? Но в некоторых вещах папу было не сдвинуть. Не там, где следовало бы, по мнению мамы.

Помню, как-то в одной из давних журналистских командировок я встретил коллегу с не менее звучными именем и фамилией: Эрнест Голопятько. Мы поняли друг друга сразу.

Страница 8