За подруг! - стр. 23

Я открыла рот, закрыла и налила себе еще джина.

– Мне стоит выпить еще.

– Дорогая, особо не увлекайся. Ты мне нужна в сознании. Не дай Бог тебя еще выпивка на месте догонит.

– Все будет нормально. Мне только на пользу. Совесть и гражданская ответственность притупляются.

– Это хорошо.

– Я вот еще о чем подумала.

– О чем еще?

– О сигнализации. Там же точно она есть.

Подружка замотала головой.

– Странно, не находишь?

– Что?

– Да все! – я махнула руками и чуть не выплеснула все содержимое на нее из своего бокала.

– Эй, осторожнее. Не проливай ценную жидкость. Она, похоже, у тебя мозговую деятельность активирует.

– Ничего себе заявочки! Значит, ты меня дурой считаешь?

– Тьфу! Я не об этом. Она у тебя авантюрную жилку активирует. Это же здорово.

– Прямо живая вода не иначе, – замерла ненадолго. – Так о чем я? Мне вся эта история с Константином решительно не нравится. Он слишком подозрительный.

– Еще бы. Незнакомому человеку сразу же доверяет свои мысли о том, что хочет забраться в чужой дом. Это правда, подозрительно.

– Однозначно. И ты тоже хороша.

– Дорогая, я не выдала ни грамма лишней информации. И то только затем, чтобы разговорить его.

– Ладно.

– Он, кстати, звонил вчера, спрашивал мои планы. Взывал к моей сознательности. Чтобы я взяла его с собой. Так типо безопаснее для меня же.

– Или для него.

Она покивала в пространство.

– Я была под градусом в клубе, но не до такой степени, чтобы совсем не соображать.

– Погоди. Он звонил вчера. И что ты ему наплела?

– Ничего особенного. Что пока еще думаю, нужно ли мне это. А, если и соберусь, то в ночь с воскресенья на понедельник.

– Хорошо. Так поэтому мы идем на дело сегодня?

– Смотри-ка, соображаешь. Говорю же, джин на тебя благотворно влияет, – она чуть отпила. – А он явно считает, что все бабы дуры набитые. Честное слово.

– А может он обо всем догадался? Или следит за тобой?

– К чему такая паранойя? Ты перемудрила.

– По-моему единственный здравомыслящий человек в этой истории как раз я.

– Ты преувеличиваешь.

– Нисколько.

Но, если вспомнить дальнейшие события, то про здравомыслие можно забыть.

Машина резко остановилась – мы приехали. Вадим демонстративно молчал, что дало мне возможность поспать. Я почему-то была уверена, что это чисто женская форма высказывания недовольства – молчание.

Легонько стукнувшись о дверцу виском, пришла в себя.

– Надеюсь, ты не уснешь за столом или во время разговора с бабушкой?

Вот же бубнилка! Как я раньше не замечала, что он ханжа с замашками английского герцога.

– Нет, – не начинать же оправдываться? С меня на сегодня уже достаточно.