За Перевалом – холод и мгла - стр. 4
Калмыков смотрел на спящую дочь, и в голове прояснялось. Точно, ведь Ника сегодня приехала. Или вчера? Конечно, вчера! Жена неделю назад сообщила в милой манере «сказать между прочим», что дочь на каникулы едет к нему, и он даже приготовил обед, сварив суп из пакетика. Нужно будет съездить на рынок, купить что-нибудь посущественней. Что едят девчонки пятнадцати лет? Йогурты? Фрукты? А что еще? Нет, разумнее будет спросить у Лиды. Вдруг бургеры с острым соусом?
Пусть дочка спит, и он тоже попробует. Что-то неладно у них в программе, ночью опять сбились коды – только собрали приличный Слепок, и снова все рухнуло к чертовой матери.
А если… Калмыков и сам не заметил, когда включился компьютер, когда он уселся за письменный стол, чтобы кодить, снова и снова, пытаясь пройти барьер.
Ближе к полудню Ника устала читать. К тому же в книге все время ели, что-то готовили на костре, варево булькало, пахло мясом, и ей тоже хотелось перекусить. В прежние времена мама звала их обедать, завлекая обратно в реальность горячим борщом и котлетами, с кухни шел такой аромат, что Ника выныривала из Альтара, а папа бросал программы, но теперь мамуля гуляла в Италии, а про папину кулинарию думать без дрожи не получалось.
Ника встала, почистила зубы найденной в сумке щеткой. С интересом исследовала холодильник, ощущая себя полярником: ледяная пустыня, девственная белизна с вкраплениями доисторических ископаемых. Перемороженная колбаса, потерявшая изначальный цвет. Масло, от которого отбить кусок можно лишь зубилом старателя. Оживляли пейзаж только яйца, ровным рядком украшавшие дверцу, да кастрюля с загадочным супом, в котором Ника, пошарив половником, с трудом опознала лапшу, разыскав в глубине бульона слипшийся блеклый комок.
Вот так папа, ну учудил! Впрочем, Ника отлично знала все недостатки отца. Он обретался в науке и был совершенно неприспособлен к жизни в реальном мире, состоящем из живых клеток, а не из единиц и нулей. Ему было проще закодить котлету, чем пожарить на сковородке для прокорма единственной дочери.
Нужно как-то решать проблему: голодание на каникулах в планы Ники никак не входило. Придется готовить самой – ну а что, закачать кулинарную книгу с фотками и сварить себе вкусный борщ, а пока начать вот с этих яиц, если они еще живы, конечно.
В дверь позвонили, едва ткнувшись в кнопку. Точно боялись, что их услышат.
Ника пошла открывать.
На пороге стоял Витек с полными сумками всяких вкусностей, а за его широкой спиной, с обычным своим отстраненным видом, пристукивала каблучком его мама, тетя Лида Погодина. Сколько помнила себя Ника, Погодина всегда представлялась Лидой, невзлюбив за что-то полное имя. Даже в институте отца ее называли «Лида Андреевна».