За несколько стаканов крови - стр. 23
– Если вы знали это заранее, тогда почему вернулись в тот дом?
– А тебя что, бросить надо было, ошалелого? А ну как ты не очнулся бы до рассвета?
– Значит, это из-за меня вы подвергались опасности?
– Ну, была все-таки надежда, что я ошибся в лучшую сторону. Не ошибся… Но, как видишь, все обошлось. Благодаря тебе же, кстати, так что не морочь себе голову.
– Хмурий Несмеянович, – помедлив, спросил Персефоний, – я все-таки не понял, почему вы решили, что хозяин постоялого двора теперь стал надежным человеком.
– Да не надежным, ну что ты, корнет, в самом деле? Хозяйчики жизни надежными не бывают. Но ты сам подумай: кому придет в голову искать разумного там, где его уже один раз предали? А хозяйчик думает, что я уже всех порешил – к кому теперь бежать? И потом, по их воровским законам, он мне теперь как раб…
– Почему? – не понял Персефоний. – Почему он воровского, как вы сказали, закона слушается, ведь он сам не вор?
– Так я что про породу-то сказал? Ну как тебе объяснить… Таким типам нужно чувствовать собственную значимость. Немножечко власти иметь. Для политики наш хозяйчик рылом не вышел. А вот скупщиком краденого – это ему как раз по мерке. Ему кажется, что воры от него хоть чуть-чуть, да зависят, он и рад, понимаешь? А в глубине души, конечно, знает, что давно увяз по уши и никуда не денется, если что. Вот оно-то, «если что», и наступило, когда я пришел живым и невредимым после встречи с четырьмя бугаями. Психология, корнет, великое дело! Эх-х… – потянулся он. – Все, ты как хочешь, а я намерен отдохнуть. Что сказать хотел: я тебя через окно провел, чтобы никто не видел, как ты слаб. Постарайся не выходить, пока не восстановишься…
Он вдавил окурок в половицу, закрыл глаза и уснул.
Погасив лампу, Персефоний улегся на сундуке, подложив под голову свой мятый сюртук. Он понимал, что не уснет: для упыря, особенно молодого, ночной сон – явление исключительное, и хотел хорошенько обдумать положение, в котором очутился.
Он больше не мог сердиться на Хмурия Несмеяновича. Тучко просто хотел остаться в живых. Да, он не слишком разборчив в средствах, но разве было у него время, чтобы увидеть другие пути – если они вообще существовали? А главное – Тучко дважды спас его. Пусть он поступил противозаконно, но только благодаря этому Персефоний до сих пор может видеть звезды и наслаждаться волнующим ароматом ночи. Кроме того, нельзя забывать, что, возможно, та первая стопка крови в кабаке со стершимся из памяти названием спасла Персефония от преступления, на которое толкал его голод.
Но что же теперь? Ладно, на ближайшее время они с Хмурием Несмеяновичем в безопасности (наверное, стоит поверить рассуждениям опытного человека, хотя Персефоний не чувствовал ни малейшего доверия к упомянутым «воровским законам»). Но лишь до тех пор, пока сидят в запертом помещении. Снаружи их ждут бывшие герильясы, которые почему-то не желают удовлетвориться лаврами национальных героев, а вместо этого, презирая закон и порядок, разыскивают своего бывшего бригадира, чтобы убить его. Снаружи ждет и закон, перед которым Персефоний и Хмурий Несмеянович все-таки виноваты, ибо, вместо того чтобы обратиться к правоохранительным органам, взялись защищаться сами – и в результате уже убили одного упыря и, возможно, покалечили несколько человек.