За нами Москва! - стр. 36
– Слушай, ты же словесник, – укоризненно заметил Зверев, справившийся наконец со своими легкими. – Ты бы лучше стихи почитал. Тут же женщины, в конце концов.
Он снова замолчал, собирая дыхание.
– Стихи? – неуверенно переспросил Кошелев. – Ну, можно стихи.
Младший сержант помолчал, собираясь с мыслями, и затем негромко начал:
– «Всю ночь гремела канонада, был Псков обложен с трех сторон. Красногвардейские отряды с трудом пробились на перрон…»
«Ледовое Побоище» было произведением длинным и размеренным, как раз подходившим для неспешного шага, которым шла рота. Вскоре взводы сломали строй, бойцы распределились полукругом, чтобы лучше слышать, и шикали на тех, кто наступал на ветки или бормотал что-то свое.
– «Повеселевший перед боем седобородый старый волк, архиепископ за собою вел конный свой владычный полк…»
Это было удивительно, но раненный в голову, контуженый, голодный, невыспавшийся студент ни разу не запнулся, не сбился. Он шел вперед, выговаривая строфы в такт шагам, забыв о боли, об усталости, о немцах, сейчас для него существовала только поэма.
– «Под нами – лед, над нами – небо, за нами – наши города. Ни леса, ни земли, ни хлеба не взять вам больше никогда!»
– Товарищ лейтенант, танки!
Волков, все еще находившийся где-то там, на весеннем льду семисотлетней давности, сперва даже не испугался.
– Без паники, приготовить гранаты, – звучно скомандовал он, сам поражаясь своему спокойствию.
Ротный снова повернулся к гонцу – одному из бойцов, что шли впереди вместе с Берестовым, и вдруг понял, что тот улыбается.
– Где танки? Сколько? – спросил Волков. – Сколько с ними пехоты?
– Товарищ лейтенант! – Широкое лицо красноармейца просто сияло. – Товарищ лейтенант, наши танки!
Триста метров до вырубки люди преодолели чуть ли не бегом. Волков понимал, что это не может быть линия фронта, они уже несколько часов не слышали канонады, значит, немцы прорвались уже не на один десяток километров, и звуки разрывов просто не слышны. Но тем удивительнее было встретить здесь, в глубоком вражеском тылу, наши, советские машины с нашими, советскими танкистами. По дороге красноармеец рассказал, что они наткнулись на «коробки» почти случайно – машины были так хорошо замаскированы, что Берестов обнаружил их, только когда те уже были метрах в двадцати. Народ при танках оказался нервный и долго орал, угрожая открыть огонь из пулеметов, пока старший сержант не вышел на освещенную солнцем прогалину и самым удивительным образом не обругал танкистов цензурными, но крайне обидными выражениями. Это, как водится, несколько разрядило обстановку, и к тому моменту, как на просеку выбежал Волков с двумя десятками красноармейцев, бывший белогвардеец уже обсуждал что-то с маленьким узкоглазым танкистом. Восстанавливая дыхание, комроты осмотрелся. Метрах в десяти от опушки, в лесу, стояли два легких танка. Обе машины были так тщательно укрыты ветками и срубленными деревцами, что заметить их можно только с близкого расстояния.