За мечтателем всегда кто-то стоит - стр. 6
«Подстригись!» – Говорила ему Лиля. «Подстригусь, как только нарисую что-нибудь стоящее». – Отвечал он.
Евпольский «завтракал». Лиля оставила ему пару бутербродов с сыром. Он налил крепкий чёрный кофе и выпил его за несколько глотков. Молоко в кофе Евпольский не жаловал из принципа. Лиля обожала капучино и латте. Всегда брала себе их в «старбаксе». Паша брал только чёрный кофе, один пакетик сахара и корицу. «Зачем тебе корица?» «Она придаёт аромата!» – Отвечал он.
Правда, и к корице с сахаром со времен его интерес угас, как свечка на праздничном торте!
К живописи его приучила природа. Ни мать, ни отец, никогда не признавали увлечения сына. Мама пыталась завлечь его точными науками, покупала ему научную литературу, заставляла учить алгебру и геометрию, но он думал только о красках и мольберте. Папа показывал ему, как вбивать гвоздь в стену, как управляться с пилой и дрелью, как сдирать и клеить обои, чтобы всё получалось красиво и ровно, а он думал о Брейгеле и Брюллове.
Отец звал его на рыбалку, звал поиграть в футбол или выпить пиво, это было позже, но всё же. Звал куда угодно, лишь бы занять сына чем-то иным, мужским и взрослым. Но он всегда отказывался, ссылаясь на рисование. «Это пройдёт», – говорила мама. Не прошло.
В школе он рисовал на уроках. Вся его тетрадь по химии была украшена в портретах, пейзажах или фанатичных изображениях человека-паука, халка или венома. Он выходил к доске и пытался быть оригинальным. Рисовал квадрат, высчитывал периметр и площадь, но делал это креативно, пририсовывая уголкам интересные узоры, ставя свои марки по краям и во всячески выделяя обычную геометрическую фигуру.
Евпольский как бы смотрел на типичные вещи под оригинальным художественным углом. Он не видел ночь, не наблюдал тёмное небо и пресные звёзды, не испытывал прострацию из-за мрачности, а наоборот, ждал наступающий рассвет, слушал пение утренних птиц и смотрел за оживающим миром посреди глухой ночной тишины.
Они гуляли с другом, и его товарищ случайно раздавил какую-то букашку на улицу. Ничего необычного. Немного крови вылилось из тела отвратной букашки и получилась картина, в которой некая сущность лежала в небольшой луже крови.
–Ой, тварь! – С отвращением проговорил его друг, внимательно рассматривающий подошву.
–Красивый фон. – Не задумываясь сказал Евпольский, смотрящий на мёртвую тушку букашки и лужицу крови взглядом истинного маньяка.
Но именно таким художник и должен быть! Как можно создать шедевр, если постоянно мучиться от чувства вины и стыда. Умер человек и умер…иногда его нужно нарисовать. Сколько портретов мертвецов нарисовано. Сколько икон с Иисусом пылятся на полках хрущёвских квартир! Неужели их рисовали не маньяки!?