За мечтателем всегда кто-то стоит - стр. 5
Он называл это стилем. Хотя во многом это больше походило на депрессию.
–Похоже на Ван Гога. – Промолвила Лиля.
–Да, но у Ван Гога скелет курил.
Лиля прошла в комнату и села на диванчик. Он скрипнул и получилась музыка в стиле Паганини.
–Это ванитас, – продолжил Евпольский.
–Что-то из импрессионизма?
–Нет, – он покачал головой, – барокко.
Лиля снова шмыгнула носом, после чего опустила глаза в пол. Шмыгнула она так сильно, что верхняя пуговица на кофте расстегнулась и её аристократичный бюст на пару мгновений, непродолжительных, но красочных, явился для Евпольского в полноценном созерцании.
–Что-то случилось? – Спросил Паша. Лилия застегнула пуговицу, выпрямив спину.
–Нет, всё хорошо.
–У тебя глаза красные! – Он сел рядом с ней. На нём был синеватый халат, испачканный в краске. В основном в чёрном и белом цвете.
–Немного сердце болит…, – с трудом проговорила она и вздохнула.
–Нужно к врачу. – Паша посмотрел в её глаза цвета моря, после чего перевёл взгляд на незаконченную картину.
–Наверное, нужно…
В один момент в комнате смешалась интересная палитра из чёрных, синих и белых цветов. И только в душе Лили цвет был всего лишь один: только чёрный! Никакого белого и никакого синего, только чёрный. «Суета сует и вся суета», – говорила ей бабушка, как бы цитируя Вульгату. Этого она, конечно же, не знала, но была права. Всё – это сплошная суета. Только о ней Лиля и думала.
–Я бы чаю попил. – Сказал Евпольский.
–Наливай пока. – Ответила Лиля.
Паша в халате пошёл на кухню, а она осталась наедине с грустным скелетом и одинокой розой.
2
День Паши Евпольского значительно отличался от дня Лили. Когда она только приступила к работе, он спал. Когда она выслушивала горькие новости от Идеадулина, он спал. Паша проснулся в пол 4. Тщательно прочистил зубы, умылся, принял ванную. В тёплой воде он купался долго. Беззаботно и вальяжно.
Вода в чугунной ванне плескалась, летала, булькала и вылетала на кафель. Евпольский опускал всё своё тело под воду, оставляя на плову лишь голову. Он закрывал глаза и ни о чём не думал. Так он расслаблялся перед написанием картины. Паша был уверен, Рублёв занимался тем же самым! И пускай подобное творчество, как у Андрея, он не особо жаловал и любил, всё равно признавал Рублёва, как великого русского иконописца.
Процедуры в ванной закончились в 5. Закончились они шампунем, бритвой и гелем для бритья. После этого Паша долго смотрелся в зеркало, ощупывая глазами гладкую поверхность своего лица. Длинные чёрные волосы касалась лопаток. Их он всегда упаковывал в хвост, заматывая резинкой.