За что ты меня ненавидишь? - стр. 29

В классе гробовая тишина, все, понятное дело, в ауте. Первой в себя приходит Марика. Она у нас во всем всегда и везде первая.

— Почему, Леш? Они вообще понимают, что без тебя…?

— Да все они понимают! Все! — Леха чуть не кричит, а когда поднимает голову, на его глазах слезы. — Сказали еще, что повезло, только на полгода. Суки!

Все вокруг возмущенно галдят, минут десять, не меньше. Девчонки уже стоят около Лехи, кто-то его гладит по плечу, парни чуть ли не матом проходятся по нашему тренеру, Потапова забрасывают вопросами, но он молчит.

И только Брин единственный из всего класса ничего не делает. Сидит себе на парте и наблюдает за гвалтом.

— Ну что, угомонились? — Свят демонстративно обводит всех спокойным взглядом, когда шум постепенно затих. — А теперь послушаем Потапова. Почему тебя выбросили из команды. Мы все имеем право знать.

Леха молчит, тяжело дышит, смотрит на нас исподлобья. Наконец, нехотя произносит.

— Стуканул кое-кто. Кто видел меня с косяком. Ёлка, не хочешь признаться?

13. Глава 13

До меня не сразу доходит, что сказал Леша. Я еще какие-то мгновения спокойно сижу в звенящей тишине, но когда на меня разом оборачиваются абсолютно все, к лицу мгновенно приливает кровь.

— Чего? — еле слышно шевелю губами. — Лех, ты о чем?

С ужасом смотрю, как такое знакомое и доброе лицо Потапова искажается в презрительной гримасе.

— А я о том, Дашуль! О том! — не говорит, а выплевывает. Я не узнаю его. — Хорошо посидели, а?!

По кабинету бегут взволнованно-возмущенные шепотки, но я легко различаю в них свое имя.

— Ёлка? Да ладно?

— Одуван?

— Дашка? Реально слила?

На меня смотрят сейчас абсолютно все, чувствую, как пялится сидящая рядом Мякишева, вижу прищуренные, полные ненависти глаза Потапова, у Мишки Уварова челюсть вот-вот отвалится.

Свят. По его лицу я ничего не могу прочесть, но безошибочно ощущаю волны ярости, исходящие от Брина.

— Я… я…не…, — язык не слушается. Поворачиваюсь к Лизке, как будто она за меня может сказать, но Мякишева сама в полном ауте. Смотрит на меня так, словно не я это.

— Так, спокойно всем, — вмешивается Шацкая, и я судорожно вздыхаю, надеясь хоть как-то успокоиться. Но в горле пересохло, я вся горю, сглотнуть толком и то не могу. И воды нет, то есть она есть, но в кулере в конце коридора. А я сижу, как прибитая, пошевелиться не могу.

— Чего спокойно? Чего спокойно? — орет Уваров. — У нас игра на носу! А Потапа слили! Марика, ты же не дура, вроде, должна по…

— Захлопнись, — негромко роняет Свят, и у Мишки будто звук отключают. — Извинись перед Марикой. Уж она точно ничего не сделала.