Юрий Гагарин. Народный герой (сборник) - стр. 28
Утром заехала за нами машина, и мы поехали на тот аэродром, куда мы вчера приземлились. Туда эскорт машин, приехал Гагарин, поднялся в самолет. Весь завод заполнил вот это поле. Все аплодировали, и это был счастливый час, который объединял всех людей. Гагарин какие-то слова говорил, я сейчас не помню. Я его сфотографировал стоя, на лестнице в самолет. Снимок остался, он протянул руки… Ему показывали на часы: надо лететь, потому что на трибуны в Москве уже собрались люди, мы это знали.
Мы сели в самолет. Была стюардесса, был Гагарин уже в майорских погонах. Мы сели рядом, пили чай, закусывали и по-человечески разговаривали. Сфотографировались с ним вместе. Пашка рядом, потом я с ним рядом…
Потом мы подлетаем к Москве. Полет где-то два часа, может, меньше. Это Ил-18 был. Ну и вот, мы подлетаем к Москве. У нас маршрут был исключительный: мы пролетали над Кремлем! На очень небольшой высоте. И мы увидели Москву, запруженную людьми! Это был неподдельный, подлинный энтузиазм людей, счастливых от того, что в космосе побывал наш человек, наш соотечественник. Я спросил: «Юра, ну вы ожидали такое?» Он говорит: «Ну, я так представлял, что нерядовое дело, но чтобы такое… Это немыслимо!» От Кремля до Внукова совсем мало. Мы сдули с него пылинки, открыли дверь, и он пошел по красной дорожке. И тут мы увидели, что одно недоглядели: у него шнурок был не завязан на ботинке. И вот он так мотался. Мы с Пашкой всегда вспоминали это момент.
– Его имиджмейкером, как сейчас говорят, были вы?
– Терпеть не могу иностранных слов. Обилие… Мы чувствовали себя…
– Вы чувствовали вину за этот шнурок…
– Не надо так говорить. Мы чувствовали себя причастными к истории, понимаете? Мы понимали, что весь мир сейчас об этом говорит, а так оно и было. Вся Москва стояла просто на ушах! Потом мы видели снимки: медики шли в белых халатах, на которых было написано: «Следующий я!» Что-то невероятное творилось в Москве!
Потом он сошел по красной дорожке в объятия Хрущева и всех, кто стоял на трибуне. А мы дожидались, пока он уедет, и с Пашкой приехали в Москву, быстро проявили пленку, все было в порядке. Мы написали не очень много. Там особенно писать не о чем было… Но было застолблено: мы были, «Комсомольская правда» была в этих делах первая.
– Первая и единственная… А почему не было «Правды», ТАССа?
– Понимаешь, все запретно было… Потому что Тамара работала в Звездном, были готовы к этому делу, и с Пашкой мы проявили просто бойцовские качества: мы звонили по этому кремлевскому телефону разным лицам, но никто не уполномочен был нам разрешить. Нашелся один, я даже забыл сейчас фамилию, кто это был. Он сказал: «Ребята, если вы хотите увидеть, скорее на аэродром, иначе самолет улетит!»