Юрий Гагарин. Народный герой (сборник) - стр. 30
– Что вычеркивали? Что такого вы рассказывали, чего нельзя было рассказать людям? Вы же сами ничего не знали особенно.
– Там, понимаете, какие-то смешные вещи вычеркивались. Там был человек, который за это дело отвечал. Например, в то время нельзя было снимать сверху ничего. Глупость. С заводской трубы сними какой-то пейзаж, цензор не пустит это в дело. Потому что враг, видите ли, может по каким-то причинам вычислить место, где это все снималось.
– Составить карту.
– Чепуха, само собой разумеется. В 1966 году, когда было 50-летие государства, я стал думать: а вот как же мне поучаствовать в этом деле? Я уже много тут работал. И я решил, что вот хорошо было бы сделать пятьдесят снимков страны, какие-то культурные центры, какие-то ландшафты, какие-то географические точки интересные, какие-то города или городки. То есть показать страну таким образом. Я сначала выписал на отдельный листок все, что надо снять. И вдруг, прочтя, загрустил: все это снято. И Днепрогэс снят, и Магнитка снята. И что делать? Кому это будет интересно? И я неделю мучался, голова у меня была горячая. Я ложился спать, и можете себе представить, во сне мне приснилось, как это надо сделать. Это надо сделать с вертолета, тогда это будет интересно. Но знал я, что с вертолета снимать нельзя. Но я решил с цензором не воевать, это мелкие сошки у нас. Я решил пойти в Генеральный Штаб. И попал я к маршалу Захарову на прием. И сказал ему: вот такой замысел, вот мы хотим сверху снять то-то и то-то, перечислил примерно. Он сказал сурово: а зачем это надо? Я говорю: ну как зачем? 50 лет стране. Мы должны страну показать. Он пожевал губами, подумал, сказал: ну, хорошо, напиши, что тебе нужно, нам представь список, и мы посмотрим. Я написал не 50, а 60 объектов. Потому что знал, что некоторые окажутся сверху неинтересными. И был прав. А было что-то не вписанное, а оказалось интересным, попутным. И он наложил резолюцию – разрешить. Во все военные округа были направлены бумаги, чтобы действительно такой-то Василий Михайлович, вот ему разрешить то-то и то-то снимать. Например, границу Европы и Азии. Уборку хлеба на Украине. Пастьбу овец в Киргизии. Камчатские вулканы. Северный морской путь. Красная площадь. Родина Ломоносова. И так далее. Все страшно интересно. И все снято сверху. Никто этого не снимал. Например, Тракай литовцы для себя открыли первыми, что это можно, оказывается, снять. Их там тоже как-то прижимали, подозревая их в национализме. Они восстанавливали замок Тракай. Я его увидел сверху, это чудо было. Это мосток, по мостку надо пройти в этот замок. Этот мост поднимался. А замок весь был окружен как котлетами, плавающими в супе, зелеными островками. И вот я его снял потом. Но это было на середине моей работы, когда вот такие огромные снимки появлялись в газете. Все уже привыкли, что приезжаю. И этот снимок проскочил, как и ряд других, таким образом. Я вот отвлекся для того, чтобы показать, насколько все сложно было.