Юпитер - стр. 15
Виктор пожимает плечами.
– Могу понять, отчего ты нервничаешь. Идея достаточно фиговая. Зачем тебе это нужно?
– Не мне. Театру. И моему Главному.
– Послал бы своего Главнюка. Ты-то имеешь на это право. «Юпитер»… Что это за Юпитер, которого уже мало кто помнит.
Его слова меня задевают, хотя, кажется, должны бы порадовать. Чтобы свести концы с концами, я обвиняю его в нечуткости, – сомнения мешают в работе, не надо бы ему укреплять их. Но вслух я этого не говорю, лишь неуверенно замечаю:
– Ты ошибаешься. Помнят, и очень.
– Да. Выжившие из ума старики. Что у них есть еще в загашнике? Любовь Орлова, война, Юпитер. Два раза в год выходят с портретами. Но ведь они в театр не ходят.
– Ты тоже не ходишь.
– Если сыграешь его – приду. Но я ведь родственник как-никак. Мне интересен ты, а не он. Я сказал тебе, что его не помню. Можно точней: не хочу его помнить.
Я раздосадован и смущен. То же самое я говорил Пермскому, Ольге, Матвею. Не хо-чу. Нельзя играть, задыхаясь от ненависти. Есть прокламация, есть художество. Разные вещи. Но я ворчу:
– Память не может быть избирательной.
– Может. Это вопрос гигиены.
На сей раз предпочитаю смолчать. Этого еще не хватало – сцепиться с моим единственным сыном. Из-за кого?! И все же испытываю некое темное раздражение. Его природа мне непонятна. И это больше всего меня злит.
Чтоб снять напряженность, меняю тему. Виной всему постыдная слабость. Какое-то фирменное клеймо! Могу говорить лишь о себе. Донат Ворохов и его удачи. Донат Ворохов и его заботы. Черт знает что! Больше ни слова о драгоценном Донате Ворохове. Многозначительно улыбаюсь.
– Не грядут ли значительные события?
Моя игривая интонация не срабатывает.
– Какие именно? События у меня каждый день.
– Я – о другом, не о делах. Ты, часом, не думаешь ли о свадебке? Уж не забудь меня пригласить.
– Не только думаю. Я их играю. Но без свидетелей и гостей.
Где мальчик, пытавшийся не зареветь? Все защищаются в этом мире. Кто с большим, а кто с меньшим успехом. Виктору удалось возвести Великую Китайскую Стену. Во всяком случае, между нами.
Ну что ж, ты поставил меня на место. Произношу с подчеркнутой кротостью:
– Прости неуместное любопытство.
Смеется, но вполне благодушно:
– Да ладно – не бери себе в голову. Мажорики так быстро не женятся.
И озабоченно вздыхает:
– Кажется, тебя все же узнали.
Черт знает что. Я злюсь все больше.
– Сейчас нам пришлют бутылку вина, потом пригласят к себе за столик.
– Легко, – соглашается мой сын. – Придется нам завершать симпозиум.
Мы налегаем на белугу и разливаем остатки водки.
– Ну, будь здоров.