Юная жена. Твоя в расплату - стр. 52

– Мне весь этот фарс отвратителен как и тебе, – тихо произносит Дамир. 

– Понимаю. Для тебя главное – месть. Тебя бесит, что не вышло…

– Наверное. Тебе не нужно бояться, Стефания. Я не насильник. 

Что на это ответить? Что он ошибается, и то что сделал со мной в прошлый раз ничем иным нельзя назвать? 

И все же чувствую облегчение. Начинаю верить, что по крайней мере сегодня не тронет меня. 

– Тогда позволь, я лягу в ванной, – выдаю тихим шепотом. 

– Что за бред? – хмурится. – Это извращение. 

– Тогда хотя-бы на этом – показываю рукой на кушетку возле окна… и едва не роняю тяжелое платье. 

– Хорошо. Делай как тебе удобно, – Тураев пожимает плечами и направляется к гардеробной. 

Спустя минуту у меня получается отмереть. Заглядываю следом. Тишина. Прохожу внутрь. Слышится плеск воды из-за двери в ванной. Он принимает душ. Отлично! У меня есть время переодеться. Вымоюсь позже, когда Тураев, надеюсь, уснет. 

Его не было около часа, я уже устала каждую секунду ждать его появления. Успела впасть в легкую дрему, проснуться. 

Дамир входит в комнату, с облегчением замечаю, что на нем спортивные штаны. Это куда лучше чем например полотенце на бедрах. И все равно вид мощной груди с темной порослью заставляет нервно сглотнуть. 

Надо встать и пойти тоже помыться. Иначе мне не заснуть. Мое тело впитало слишком много внимания на этой свадьбе. Я верю в такие вещи как зависть, карма… Может подождать пока Дамир заснет? 

Свет в комнате я погасила, но во дворе все еще включено довольно яркое освещение, которое установили для праздника. Так что довольно светло. 

Дамир роется в сумке, в падающем из окна свете мелькает лезвие ножа. Кажется я готова заорать во все горло, только вот не издаю ни звука, парализованная… Так вот его план. Наверное, это самая страшная месть отцу… Он сейчас зарежет меня. Ему ведь не нужна жена, она сам сказал. Такой дикий и неукротимый человек не позволит, чтобы его заставляли плясать под чью-то дудку… 

Но Тураев не подходит ко мне. Он прикладывает лезвие к внутренней стороне ладони. Кровь капает на постель и меня пронзает понимание… зачем все это. 

Становится пронзительно больно. Наверное и Дамиру сейчас больно. Он порезал себя ради меня… 

Нет, дурочка, он скрывал тем самым следы своего же преступления! Мне радоваться надо, что уже все позади. Иначе он бы сейчас драл меня на этой постели, в чужом доме, на радость проклятому Беркуту! 

– Я вижу, что не спишь, – говорит Дамир спокойно, обматывая рану небольшим полотенцем, зажимая его в руке. 

– Это интересное представление, – произношу как можно холоднее.