Юми и укротитель кошмаров - стр. 36
– О могущественный дух! – Девушка поклонилась. – Прошу, прости мою взбалмошность. Я очень удивилась и перепугалась. Не обижайся.
Стоп!
Неужели сработало?
Ого! А дальше что?
Раз кого-то впечатлил его невозмутимый облик, то не следует противоречить и обманывать ожидания. Художнику казалось, что это хороший принцип, даром что впервые удалось применить его на практике.
– Где я? – спросил он.
– В моей кибитке, – ответила девушка. – В кибитке йоки-хидзё. Я Юми, это моя комната.
– А где твоя… мебель?
– Мне не нужна мебель. Мое единственное предназначение – созерцать великих духов и служить им.
Художник почувствовал, что дело принимает крутой оборот. Он неловко поерзал, затем подумал, что неплохо бы выглянуть в окно и выяснить, где он находится. Художник старался прятать глаза от слишком яркого красно-рыжего света. Все происходящее казалось невероятным, да еще этот свет напрочь сбивал с толку. Что может сиять так сильно? Художник с тревогой приблизился к окну, в глубине души опасаясь, что свет обожжет его. Свет казался чем-то большим… бо́льшим, чем хионные линии. Он был словно воплощение пламени. Художник подставил под него большой палец ноги, заранее поморщившись, но ничего страшного не произошло.
Он встал под свет целиком – ощущение, будто залез в теплую ванну. Удивительно. Снова прикрыв глаза рукой от ярких лучей, он выглянул в окно. Я бы не сказал, что это было ошибкой, но… Художник сделал это, не понимая, во что ввязывается. Так десятилетний ребенок спрашивает, откуда берутся дети.
Художник увидел небо, которое не было темным. Оно было светло-голубым, бесконечным, и в нем висел гигантский светящийся шар. Этакая громадная лампочка, вот только сияла она не спокойным бледным светом, а грозным красно-рыжим.
Мало того, в небе парили растения. Целые рощи, за которыми приглядывали громадные черные вороны, сгоняя растения в кучи, будто заблудших овец. Повсюду летали какие-то жужжащие объекты, раздавая команды воронам и разгоняя диких птиц.
Коричневая каменистая земля тянулась в бесконечность, лишь кое-где роились летучие цветы. Художник едва не впал в ступор. К такому его жизнь не готовила. Он даже не сразу заметил, что кибитка Юми тоже парит в воздухе.
Но и замеченного хватило, чтобы развеять остатки скепсиса. Лучше отрезвляют только запертые двери бара, когда ломишься в них в неурочный час. Все было настоящим. Но Художник никогда не слышал и не читал о подобных местах. Ничего похожего на его родину. Он словно попал на другую планету.
– Звезда, – указал он на сияющий шар на горизонте.