Йомсвикинг - стр. 7
В то время такие быстрые корабли, на одном из которых плавал Рос со своими людьми, назывались «карве». Они были легче торговых судов, с плоским дном и без трюма. Вдоль бортов шли железные крюки, на которые воины крепили свои щиты в преддверии битвы или приказа идти на абордаж, ведь надводный борт был слишком низок и не мог служить защитой. Мачта тоже была низковата, зато рея была широкая, ее крепили у верхушки мачты, и на нее надевали парус из плотной шерстяной ткани. Этот парус Рос и его воины хранили как зеницу ока. Они его убирали, когда ветер усиливался, а сходя на берег, всегда ставили кого-то сторожить его. Вскоре я узнал, что такой парус нередко стоил не меньше, чем сам корабль со всеми гребцами. При небрежном обращении он мог порваться, и тогда банду Роса легко могли захватить такие же разбойники, как и они сами, или их недруги. Рос долго и успешно разбойничал в Ранрики, Гёталанде, Сконе, Зеландии и на севере моего родного Вингульмёрка. По другую сторону фьорда он, напротив, остерегался грабить. На западном побережье он лишь вел торговлю, и, хотя люди, скорее всего, понимали, каким образом он добывает свои товары, никто не задавал ему лишних вопросов, ведь в то время подобное случалось нередко. Корабли ярла охраняли путь, по которому суда огибали южную оконечность Норвегии и дальше, на север, к Трёнделагу, но в Вик заходили нечасто. На западном побережье фьорда тянулись Вестфольд и Гренланд, а мой родной фюльки, Вингульмёрк, был на востоке. Эти края ни один конунг не мог долго удержать в своей власти, так что законов здесь не было, а мелкие конунги и вожди набирали в дружину столько воинов, сколько могли прокормить.
Мальчишка-датчанин греб, как мог, но мы все понимали, что долго он не выдержит. Мы взяли курс прямо на Скагеррак и успели отплыть от берега так далеко, что суши уже не было видно, когда датчанин совсем обессилел и отпустил весло. Я дернулся, натягивая цепь, надеясь так расшевелить его, но он не двинулся. Всей своей тяжестью он повис на цепи, так что мой ошейник тянул меня вперед и я сбился с такта.
Рос бо́льшую часть дня проводил на носу корабля, где, хмурясь, сидел в обнимку с похудевшим мехом для вина. Теперь все взгляды обратились к датчанину, и Рос встал. Сначала он отвесил парнишке оплеуху. Тот застонал и расплакался. Рос подергал его ошейник, возможно, он хотел снять запор. Но тот был вбит в кольцо и согнут, без кузнечных орудий ошейник было не отомкнуть. Рос выругался на своем восточном языке, ухватил парнишку за волосы и запрокинул его голову за планшир. Затем вытащил из-за пояса нож и вонзил его глубоко в горло. Датчанин забился, ноги у него задергались, а Рос отпиливал ему голову. Кровь хлынула за борт, обрызгала скамью и руки Роса и ручейком потекла по швам днища, подбираясь к моим босым ногам. Я обмочился, и запах моей мочи смешался с горячим, соленым запахом свежей крови. Рос подождал, пока парень не затих, и продолжал кромсать плоть. Теперь осталось только перерубить позвоночник. Это было труднее, так что монах протянул Росу меч, но тот покрепче ухватился за нож, и вот голова датчанина упала в воду и поплыла лицом вниз. Затем Рос спихнул за борт тело, смыл с рук кровь и вернулся на нос корабля.