Йомсвикинг - стр. 44

Поначалу я не почувствовал боли. Видел только воина, его усмешку в зарослях золотисто-пшеничной бороды, грубые грязные пальцы, обхватившие топорище. Я подался назад и, поскольку другого пути не было, ввалился в горящий дом.

Помню, что по щекам текли слезы. Сквозь дым я видел воина снаружи. Фенрира я не видел и не слышал. Не слышал ничего, кроме воя пламени.

Не знаю, что за мысли проносились в моей голове в то мгновение. Думаю, что мне на ухо нашептали боги, иначе как бы я обрел мужество сделать то, что сделал? Вот я поднимаюсь на ноги. В руке у меня топор из сундука Хальвдана. Меня опаляет жар пламени, ослепляет дым. Но я по-прежнему вижу угрожающую тень снаружи, и вдруг бросаюсь вперед. Налетаю на него. Вонзаю топор ему в лицо, еще и еще. Он уже лежит навзничь подо мной, а я сижу на нем верхом, бью топором, пока лицо не исчезает в крови, а борода не превращается в кровавый клубок. Я возвращаюсь в хижину, едва замечая жар, и выволакиваю шкуру. Потом облачаюсь в старую кольчугу Хальвдана, надеваю на голову шлем и заворачиваю в парус мешочек с серебром и окровавленный топор. Вдруг слышу приближение множества людей. Я их вижу между деревьями, они ведут женщин из усадьбы. У них связаны руки, на шеи наброшены веревки.

Я быстро подхватываю парус и убегаю.

Я видел, как разбойники уплывали, увозя своих пленников, но не осмеливался вернуться на торжище, пока не минуло два дня. Я оставался в лесу. Когда они обнаружили убитого мной, то разразились злобными криками, я слышал, как они вопили там, между пылавшими домами, и похромал вглубь леса, лицо и руки по-прежнему были в крови. Я так испугался, что намочил штаны. Но вскоре я увидел, как они волокут вниз, к кромке воды, какого-то бедолагу, окружают его и забивают до смерти. Вероятно, это был последний из выживших на торжище. Они, пожалуй, решили, что это он убил их брата по оружию, и это спасло мне жизнь.

Когда они уплыли, воцарилась тишина. Я помню, как на следующий день небо заволокло сизыми тучами. Над заливом ударила молния, в небо, крича и хлопая крыльями, поднялись стаи ворон и чаек, но потом они снова вернулись пировать на трупах. Даже вверху, на сопке, мне чудился этот запах, запах крови, кишок и намокших под дождем головешек. Но хуже всего была тишина. Когда к вечеру следующего дня дождь перестал, вокруг стало так тихо, будто весь мир остановился. Не было ни шелеста ветра, ни звука зверей или людей. Я стоял под мокрой сосной и смотрел, как на залив надвигается темнота, и меня охватывало удивительное оцепенение. Я вдруг подумал, действительно ли я остался жив, или я просто призрак, еще не понявший, что его жизнь так рано оборвалась.