Ярость - стр. 82
Шаса все старательно спланировал и оставил Дэвида в конторе заканчивать дела. Он хотел пригласить Китти и ее группу в пивную отеля, где традиционный оркестр в ледерхозенах и тирольских шляпах играл попурри из немецких застольных песен. Местное пиво «пильзнер» было не хуже оригинального мюнхенского: чистое, золотое, с пышной кремовой шапкой пены. Шаса заказал самые большие кружки, и Китти пила наравне со всеми.
Настроение было праздничное, пока Шаса не отвел Китти в сторону. Под звуки оркестра он негромко проговорил:
– Не знаю, как вам это сказать, Китти, но это наш последний вечер вместе. Мой секретарь заказал вам и вашим парням билеты на коммерческий рейс до Йоханнесбурга на завтрашнее утро.
Китти в ужасе посмотрела на него.
– Не понимаю. Я думала, мы вместе полетим на ваши алмазные концессии в Сперргебит. – Она с очаровательным акцентом произносила «Спиер бит»[27]. – Это наша главная цель.
– Сперргебит означает «запретные территории», – печально сказал Шаса. – Очень просто, Китти: запретные. Никто не может попасть туда без разрешения правительственного инспектора шахт.
– Но я думала, вы получили для нас разрешение, – возразила она.
– Я пытался. Отправил в местное отделение телекс, чтобы его получили. Но просьба отклонена. Боюсь, правительство не хочет, чтобы вы там побывали.
– Но почему?
– Возможно, там происходит нечто такое, что вы не должны увидеть или снять, – предположил он; Китти замолчала, но он увидел, как ее невинное личико отразило сильные чувства, а в зеленых глазах сверкнули гнев и решимость. Он уже понял: для того чтобы сделать что-нибудь непреодолимо привлекательным для Китти Годольфин, нужно отказать ей в этом. Он знал, что теперь она солжет, обманет и продаст душу, лишь бы попасть в Сперргебит.
– Вы могли бы провезти нас контрабандой, – предположила она.
Он покачал головой.
– Овчинка выделки не стоит. Мы можем уйти от погони, но если нас поймают, это штраф в сто тысяч фунтов или пять лет тюрьмы.
Она положила руку ему на предплечье, впервые намеренно коснувшись его.
– Пожалуйста, Шаса. Я очень хочу это снять.
Он печально покачал головой.
– Простите, Китти, но, боюсь, это невозможно. – Он встал. – Нужно переодеться к ужину. Пока меня не будет, предупредите свою команду. Ваш рейс в Йохбург в десять утра.
За столом ему стало ясно, что она не предупредила группу об изменении планов, потому что, подогреваемые добрым немецким пивом, все были веселы и шумны. На этот раз Китти не принимала участия в веселье, она печально сидела в конце стола, без интереса ковыряла сытную тевтонскую еду и иногда искоса поглядывала на Шасу. Дэвид не стал дожидаться кофе и отправился делать свой обязательный вечерний звонок Мэтти и детям, а Хэнка и команду пригласили в горячее ночное местечко с еще более горячими официантками.