Ярость - стр. 84
– Не знаю, смогу ли расстаться с тобой после этого.
В зеркале на противоположной стене он видел ее лицо, хотя она об этом не подозревала.
– Черт побери, я не могу тебя отпустить, – прошептал он в ответ. – Не важно, во что это мне обойдется, но ты полетишь со мной в Сперргебит.
В зеркале он видел ее самодовольную улыбку. Он был прав: Китти Годольфин использует свою сексуальность, как козырь в бридже.
В аэропорту ее команда под присмотром Дэвида Абрахамса укладывала оборудование в «Дав», когда во второй машине компании подъехали Китти и Шаса. Китти выпрыгнула и сразу направилась к Дэвиду.
– Как вы собираетесь это сделать, Дэви? – спросила она, и он удивленно посмотрел на нее.
– Не понимаю вопроса.
– Вам придется подделать летный план? – настаивала Китти. Все еще недоумевая, Дэвид взглянул на Шасу. Шаса пожал плечами, а Китти начала раздражаться.
– Вы хорошо знаете, что я имею в виду. Как вы собираетесь скрыть тот факт, что мы без разрешения летим в Сперргебит?
– Без разрешения? – переспросил Дэвид и достал из внутреннего кармана летной куртки пачку бумаг. – Вот разрешения. Выданы неделю назад – кошерные и правильные.
Китти повернулась и молча взглянула на Шасу, но тот не хотел смотреть ей в глаза и сделал вид, что обходит «москит» и осматривает его.
Они не разговаривали, пока Шаса не поднял самолет на двадцать тысяч футов и не положил на курс. Тогда голос Китти в наушниках сказал:
– Сукин сын.
Голос дрожал от ярости.
– Китти, моя дорогая. – Шаса повернулся и улыбнулся ей под кислородной маской, его единственный глаз счастливо блестел. – Мы оба получили что хотели и вдобавок неплохо развлеклись. На что ты сердишься?
Она отвернулась и уставилась вниз, на величественные, цвета львиной шкуры горы Комас Хохланд. Шаса предоставил ей дуться. Несколько минут спустя он услышал в наушниках необычный звук, нахмурился и наклонился, поправляя радио. И тут краем глаза увидел, что Китти согнулась в кресле и неудержимо трясется, а этот необычный звук исходит от нее.
Он тронул ее за плечо, и она повернулась к нему лицом, раздувая щеки, багровея от сдерживаемого смеха, из углов глаз катились слезы. Больше сдерживаться она не могла и захохотала.
– Ах ты хитрая дрянь, – сказала она наконец. – Ах ты коварное чудовище… – и больше членораздельно говорить не могла: ею овладел смех.
Много времени спустя она утерла слезы.
– Мы с тобой отлично поладим, – объявила она. – У нас мысли одинаковые.
– И физически мы друг другу подходим, – заметил он. Китти сдвинула кислородную маску, прислонилась к нему и протянула губы. Язык у нее был мускулистый и гибкий, как угорь.