Ярослав и Анастасия - стр. 46

– Он сам отыскал меня. Явился сюда, на наше подворье. Попросил поделиться новостями.

Бела глянул на простоватое, озарённое угодливой улыбкой лицо Фаркаша.

«Слишком прост, чтобы лукавить», – подумал Арпадович, по привычке кося по сторонам глазами, и продолжил свои расспросы:

– Ты знал этого скопца раньше? Откуда?

– В первый раз он встретился мне года четыре назад, в Фессалониках, в таверне. Как раз он и посоветовал мне отправиться в Константинополь.

– Насколько я помню, четыре года назад в Фессалониках умер один русский князь. Иван, кажется. Говорят, он спорил с князем Ярославом за Галич. Или я ошибаюсь?

– Ты не ошибаешься. Именно в те дни в Фессалониках скончался некий Иван Берладник. Он приходился владетелю Галича двоюродным братом.

– Не приложил ли этот самый евнух руку к его смерти? Как ты полагаешь, барон?

Фаркаш развёл руками:

– Его вина не доказана, королевич. Но больше я евнуха Птеригионита не встречал… вплоть до вчерашнего дня.

– Вот что, Фаркаш. Как можно скорее доставь этого Крылышка сюда, ко мне. Будет к нему одно дело, – приказал Бела.

«Поглядим, что за птица. Может, с его помощью и удастся мне выполнить повеление базилевса», – подумал сын Гезы.

В чёрных, чуть раскосых глазах его заиграли искорки надежды.

Шурша шёлковой хламидой, Птеригионит распростёрся перед Белой ниц. Он долго лежал, слушая, как королевич на греческом языке предлагает ему опасное, многотрудное дело.

– Мне стало известно о намерении моего брата Иштвана, короля угров, вступить в брак с дочерью галицкого князя Осмомысла. Следует расстроить эту свадьбу. Если ты сумеешь помочь мне в столь щекотливом деле, я не пожалею золота, – коротко, не вдаваясь в подробности, сказал Бела.

Он с силой стиснул пальцами подлокотники стольца. Волнение охватывало молодого угорца, он чувствовал, что рискует и что ставит себя, своё грядущее благополучие в зависимость от этого маленького невзрачного человечка, который сейчас валяется у него в ногах, но который может изменить многое… очень многое как в судьбе самого Белы, так и в исходе долгого ромейско-угорского противостояния.

Птеригионит наконец несмело поднял голову. Лицо его озарилось заискивающей улыбкой, выставились наружу уродливые лошадиные зубы.

– Постараюсь помочь тебе, светлый принц. Я знаю, что надо делать. Только… У меня будут к тебе две просьбы.

– Говори, – нетерпеливо потребовал Бела.

– Первое. Я не смогу обойтись в нашем деле без помощника. Прошу, дай мне в подмогу барона Фаркаша.

– Хорошо. Отныне Фаркаш поступает в твоё распоряжение, – согласился Бела.